— Очень любезно с вашей стороны, мэтр.
Кажется, она хотела добавить что-то еще, но только снова
вздохнула.
Ланс шагнул в коридор и остановился, едва не споткнувшись на
ровном месте. Под дверью его кабинета сидела девушка. Тщательно
завитые локоны, подкрученные ресницы, платье, подчеркнутая
скромность которого стоила немалых денег. Обернулся к Грейс. Снова
перевел взгляд на куколку, устроившуюся у него под дверью.
Незнакомка расцвела улыбкой, устремилась к нему.
— Мэтр Ланселот? Монна Озис просила передать вам…
— Мэтр Ланселот?! — Голос Грейс сорвался. — Вы… Вы!
Синие глаза наполнились слезами, но надо отдать девушке должное
— она не разрыдалась и не убежала. Только смотрела на Ланса так,
словно он каким-то образом обманул ее ожидания.
Куколка меж тем продолжала щебетать:
— …наилучшие пожелания и поручила мне всячески вам помогать…
Ланс медленно выдохнул. Окинул взглядом одну. Другую. Думал,
значит, что практикантов, как и все годы до того, не будет. Даже не
спросил Грейс, откуда она взялась, будучи уверен, что знает.
Давненько он не чувствовал себя настолько глупо.
— Ведь дамы нашего круга должны проявлять милость по отношению
к…
— Всячески помогать, значит… — медленно произнес Ланс. — Что ж,
можете начать с того, чтобы помочь Марте отмыть операционную от
крови и вынести в печь ампутированные конечности.
Губки незнакомки сложились в букву «о».
— Но я не…
— Что, слишком грязная работа для ваших холеных ручек? —
ухмыльнулся Ланс.
У этой девушки руки в самом деле ухоженные, белые, в тщательно
отполированные ногти была втерта коралловая краска по последней
моде.
— Я хочу стать целителем, а не уборщицей!
— Целителем? — ухмыльнулся Ланс. — А вы думали, целитель — это
сидеть в чистеньком платьице в кабинете, улыбаясь благодарным
пациентам? Вот что такое целитель. — Он потянул за рукав
ошарашенную Грейс, показывая кровавые разводы. — Грязь, кровь и
бессонные ночи. Передайте монне Озис мою благодарность за желание
помочь, но мне нужны помощники, а не белоручки.
— Невежа! — фыркнула куколка и устремилась прочь, стуча
каблучками.
Ланс обернулся к Грейс, покаянно развел руками.
— Прошу прощения, монна Амари. Если вы не против, давайте
познакомимся заново.
Я держала в ладонях чашку с горячим напитком и наконец-то снова
начинала чувствовать свои пальцы. Я не столько пила, сколько
вдыхала аромат кофе, который постепенно вытеснял из памяти запах
разложения и болезни. Чувствовала странное: опустошение и
одновременно гордость от хорошо проделанной работы. И совсем
немного — злость на мэтра Ланселота Даттона, моего руководителя
практики, который, как выяснилось, вовсе не старик.