Она смотрела в потолок, будто там, над головой, разворачивались
сцены из ее жизни. Я тоже украдкой взглянула, но, конечно, ничего
не увидела.
— Далмаф Тхрелгул был третьим сыном главы рода и наконец
удостоился чести взять себе жену. В детстве я считала его дальним
родственником, который навещает нашу семью. Он сажал меня на
колени, расчесывал волосы. Я привыкла, что у меня есть чудаковатый
и угрюмый дядюшка, но его прикосновения отталкивали меня, и когда я
немного подросла, то при его появлении предпочитала прятаться в
пещере Хрустальных Голосов, где эхо превращало каждый звук в
перезвон стеклянных колокольчиков. Там я могла побыть наедине с
собой… Правда, отец неизменно отыскивал меня и приводил к
гостю.
Я молча кивала, а в душе все переворачивалось. Не мне судить
чужие обычаи, но это отвратительно — выдавать юную девушку за
старика!
— Наступил год моего совершеннолетия, когда девушек объявляют
невестами. Если пересчитать в человеческих годах, мне исполнилось
шестнадцать. И тогда родители признались, что этот мрачный дворф с
холодными ладонями и прозрачными, будто горный хрусталь, глазами,
мой будущий муж. Я рыдала несколько дней, умоляя пожалеть меня, но
слышала только, что господин Тхрелгул — достойный дворф и составит
мое счастье. Что он еще достаточно молод для того, чтобы иметь
детей, что я стану младшей женой в роду Гранитного Уступа, одного
из великих родов.
Дворфа облизала сухие губы. Я встала, наполнила стакан водой и,
приподняв голову госпожи Деахинай, помогла напиться. Мы должны
называть пациентов «госпожа», «господин»… Но сейчас передо мной на
постели лежала просто юная девочка, растерянная и отчаявшаяся.
— Шло время, и постепенно я смирилась с выбором родителей. Хотя
почти перестала петь и танцевать под сводами пещеры Хрустальных
Голосов… И тут случилось нечто, перевернувшее мою жизнь.
По бледной щеке сползла одинокая слезинка, и дворфа сердито
вытерла ее тыльной стороной ладони.
— Иногда в наш благословенный подземный город Загдур спускались
купцы. Мой род Каменной Кирки славился изготовлением украшений, мы
обменивали их на ткани, посуду, пряности… Отец впервые взял меня с
собой на торги. И там я увидела его…
Госпожа Деахинай надолго замолчала, провалившись в
воспоминания.
— Его? — осторожно переспросила я.