Они вошли в коридор помещения и
остановились под вывеской «Касса».
Никого. Ни одной живой души.
- Похоже, эта станция давно покинута
и не работает, - констатировал Сергей, дыша паром на тонкие
брезентовые рукавицы.
- Но рельсы-то проложены, - парировал
Егорович. - К тому же, выходя сюда из лесу, мы с тобой слышали
гудок паровоза. Возможно, сейчас какой-нибудь комендантский час,
время-то, поди, уже вечер. Кто его знает, какие порядки были в эти
послевоенные годы…
И, будто услышав его рассуждения, из
темноты выступили три неясные фигуры. Тотчас к ним приблизился ещё
один, в офицерской шинели, с портупеей через плечо и с пистолетом в
руке.
Сергей едва не сполз на землю от
подкосившихся под ним ног. Подняв руки кверху, он, как полагается в
таких ситуациях, пролепетал дрожащим голосом:
- Сдаёмся, товарищи. Когда
расстрел?
…И осел кулем на землю, лишившись
сознания.
Их обступили, помогая подняться, а
когда парень пришёл в себя, навели на них автоматы.
Молоденький лейтенант в форме
сотрудника Особого отдела приказал отдать документы для проверки, и
когда Егорович протянул ему искусно изготовленное на базе
удостоверение, прочитал вслух, подсвечивая карманным фонариком:
- Та-ак… Майор запаса двести тридцать
третьей стрелковой дивизии Белорусского фронта?
- Так точно, товарищ лейтенант.
- А этот шутник с вами, что захотел
расстрела? – кивнул лейтенант в сторону едва держащегося на ногах
Сергея. Голос у офицера был слащавым, подозрительным и не предвещал
ничего хорошего.
- Он немного контуженый, товарищ
лейтенант, - пояснил Егорович, будучи, в общем-то, не так далёк от
истины. – Едем к его тётке в город, он племянником мне, значится,
приходится.
Егорович, как и в прошлый раз у
комбината начал разыгрывать роль обывательского простака. Потом
вдруг вспомнил, что он всё-таки майор запаса и запнулся.
- Рядовой? – просматривая солдатскую
книжку Сергея, приговаривал лейтенант. – Та-ак-с… Посмотрим.
Трое автоматчиков, видимо из роты
патрульных, с любопытством рассматривали обоих друзей, но
враждебности в их взглядах вроде бы не наблюдалось. И то хорошо,
подумал про себя Сергей. Что-то эти аресты стали входить у него в
моду…
- По каким причинам прогуливаетесь
здесь в вечернее время? – прервал его мысли лейтенант, вертя оба
удостоверения в руках. Тимофей Фёдорович сам контролировал
изготовление послевоенных документов, проверяя каждую скрепку,
чернила, почерк и прочие уловки, по которым их могли заподозрить в
шпионаже.