Присмотревшись, я сообразил, что вся эта композиция всё же
двигается - и заметно это было в первую очередь по медленно
извивающимся огненным всполохам. Движения зверя, движения людей,
всё было таким неимоверно медленным…
Временная аномалия, однако. Сколько они там вдвоём уже крутятся?
Учитель Эдвига явно ранен и порядком изгваздан в грязи. Волк тоже
не сияет чистотой, да и раны видны, из которых тянутся похожие на
ртуть капли крови. Не белёсой, как у тех, с которыми столкнулись
мы, что интересно. Будто зеркальной, отражающей алые всполохи огня,
которыми пса намеривались зажарить. Успеют ли? Позиция Эрхарда
смотрелась не очень хорошо - он припал на одно колено, увяз в
грязи, а волк взвился на задних лапах и, распахнув пасть, просто
падает на него с доворотом, чтобы удобно впиться в шею и ключицу
наискось. Но и моего благодетеля со счетов списывать не стоит - на
его клинке разгорается (очень медленно) какое-то свечение, а остриё
нацелено волчаре аккурат под переднюю левую.
С замиранием сердца я следил за очень медленно разворачивающейся
драмой, когда заклинание Эдвига окончательно подействовало.
Вздувшийся пузырь аномалии лопнул с таким характерным чпоканьем
открываемой бутылки, по периметру бывшего искажения появилась дымка
водяной взвеси, а едва шевелящаяся скульптурная композиция
взорвалась движениями, заклинаниями и смесью криков и рыка.
Я не уверен, но кажется “волк” отпрыгнул в сторону, чтобы
избежать направленного точно в сердце клинка, да ещё в процессе
крутанулся, едва не перебив хвостом обоих чародеев. Его окутало
пламенем, но особого вреда оно не причинило, потом едва не шибануло
молнией, и он снова отскочил, чтобы потом кинуться вперёд.
Мелькнуло, треснуло-хрустнуло, и после яркой дезориентирующей
вспышки я едва успел проморгаться, чтобы срисовать ещё две
головокружительные атаки чародеев - болото приросло ледяной коркой,
и из неё же вырвались ледяные шипы, едва не нанизавшие волчару. Он
почти удачно увернулся, разбрызгивая во все стороны ртутные,
немного переливающиеся разными цветами капли крови, злобно зарычал,
но, собираясь уже кинуться на людей, заметил меня. Стрёмная
зубастая морда вызверилась, белёсые глаза полыхнули с такой…
физически ощутимой ненавистью, что… честно, я сам не понял, как
оказался на верхушке каменного столба, обвив его в три обхвата и
опираясь руками о сколотую макушку. Сердце колотилось бешено,
стучало в ушах, на губах стоял какой-то гадостный химический
привкус, руки дрожали и подгибались, а вот хвост вовсе не слушался,
намертво стиснув окаменевшее дерево.