Член моментально напрягается, как вспомню, как трогал ее пальцами между ног, то, какая она была мокрая, хочу снова видеть ее такой, трогать, ласкать. Стон в мои губы, и меня срывает окончательно.
12. Глава 12 Агата
— Ну что ты, не сопротивляйся, девочка, ну же.
Мерзкие руки мужчины забираются мне под футболку, я отталкиваю их, но он сильнее, к тому же сильно пьян, и что бы я сейчас ни делала, на завтра ничего не будет помнить. Почему у меня так не получается?
— Да отпусти ты меня! Отойди! Не трогай!
Вырываюсь, но получается плохо. Что может сделать пятнадцатилетний подросток против здорового сорокалетнего мужика? Да практически ничего. Снова накрывают страх и паника. Ладони холодеют, по спине озноб, а в груди жар и страх, дикий страх.
Отчим вжимает меня в стену, шарит руками под футболкой, больно щиплет грудь, перегар перекрывает кислород.
— Ну давай, ну что ты, Агата, ведь хорошо же все было. Мамка твоя, сучка, ничего интересней не придумала, как вскрыть себе вены. Теперь ты будешь моей любимой девочкой.
При упоминании моей матери изо рта этой паскуды начинает трясти еще сильнее. Сопротивляюсь, вырываюсь, но сил катастрофически не хватает. Накатывают слезы. Господи, да когда же это закончится? Его руки рвут заклепку джинсов, вырывая ее с нитками.
— Нет, нет!
Шарю руками по стене, узкий коридор, срываю с вешалки одежду, что на ней висит, ладонь натыкается на зонт, хватаю, сколько хватит сил, бью им по его спине.
— Да, малышка, да.
Слезы от бессилия текут по щекам, в горле стоит ком, он меня заваливает почти на пол, упираюсь рукой в полку. Что-то тяжелое ложится в ладонь, хватаю, замахиваюсь, сколько хватает сил. Удар по голове, отчим замирает, затем начинает оседать, тянет меня за собой, придавливая своим грузным телом к полу. Дышать трудно, пытаюсь выбраться из-под него, отталкивая от себя, но прихожая узкая.
Дышу, глотаю слезы, но все равно не могу успокоиться, кое-как отползаю, поправляя на себе футболку, в руке тяжелая статуэтка медведя. Она здесь была, как мы въехали, бурый медведь под бронзу, массивная статуэтка-пепельница.
Смотрю на мужчину, он лежит, раскинув руки, двигаюсь ближе, сквозь слезы и истерику вижу на голове, чуть выше виска, багровую кровь. Снова задерживаю дыхание, сердце перестает биться.
Может, я убила его? Подползаю, не хочу его трогать, вдруг очнется. Но одними пальцами нащупываю сонную артерию на шее, утираюсь, размазывая по лицу обжигающие слезы.