— Агата!
— Что тебе? Тебе разве не надо на работу? Или ты не работаешь?
Только сейчас замечаю, что пахнет кофе, снова сажусь, прикрывая грудь покрывалом, поправляя растрепанные волосы.
— Так я уже на работе.
— Какая интересная у тебя работа.
— Сам удивляюсь, повезло, не иначе.
— Твое везение закончилось.
Он встает с кресла, подходит, садится рядом, диван скрипит под его весом, внимательно смотрит, убирая с моего лица волосы. Он не психует, не дергается, я своим поведением доводила всех, трудный подросток, все дела. Учителя вешались, одноклассники не связывались лишний раз. Как Морозов еще не высек меня за слова и выходки, одна пощечина чего стоит.
Чувствую, как щеки заливаются краской, вспоминаю, как он брал меня на кухне, как я отдавалась ему.
— Да, мне тоже понравилось.
Он что, умеет читать мысли?
— О чем ты? — включила дуру.
— Именно о том, что ты подумала и покраснела. Так часто тебе снятся такие сны?
— Нет, нечасто, — снова вру.
— Ты не умеешь врать, Агата Андреевна.
— Откуда знаешь?
— Неважно, но мне очень важно знать, где моя тачка.
Он смотрит так внимательно своими голубыми холодными глазами, я помню, в них был огонь, но сейчас его нет, становится неуютно. Сама изучаю его лицо, он так близко, на щеках щетина, он царапал меня ею. Сильная шея, широкая грудь, рельефные мышцы. Большой длинный шрам под левой грудью, не замечала его раньше, да я вообще ничего не замечала.
— Я правда не знаю, где она.
— Кто твои дружки?
— Не знаю, просто парни подошли, попросили сыграть, что меня похитили, мол, так будет убедительнее, когда в багажнике девушка, да еще и связанная.
— Допустим, что дальше?
Он не верил ни одному слову, было видно, а я врала, хоть сказки пиши. Но чем больше я говорила и смотрела в глаза Морозова, тем больше тонула в них. Они у него словно чистое морозное небо.
— Если ты будешь так смотреть дальше, то, может, я и поверю в эту фантастическую историю. А если ты еще опустишь покрывало, то я начну думать не той головой.
— Да пошел ты!
— Вот теперь узнаю свою дикую штучку.
Глеб так откровенно и громко смеется, резко притягивает меня к себе. Целует, моментально проникая в рот языком, по телу жар, тихий стон.
— Целуешься ты лучше, чем врешь.
13. Глава 13 Глеб
Она так быстро уснула, прямо на моем плече, а я лежал, смотрел в потолок, покрытый от времени мелкой сеткой трещин, прижал девушку к себе, чувствуя ее дыхание кожей.