– Не факт, что их в здании нет, – садясь на корточки,
отрешенно проговорил Лёс, щурясь от солнца и от текущего в глаза
пота. – Надо же было так нарваться, вот вам парни и центр
города! Я сразу не хотел сюда соваться!
– Зато теперь у нас есть жратва! – блаженно
потягиваясь и потирая живот, прошептал Санек Пона.
– Да, есть, а заодно и сами чуть ею не стали, – сказал
Лёс, вставляя наушник в ухо и нажимая что-то на своем
MP3-шнике.
* * *
– Ах ты, щенок!!!
Отец в который раз заорал на меня, но сейчас, ко всему прочему,
добавилась звонкая, обжигающая, словно крапива, пощечина. Я
пошатнулся, хмель разом вылетел из заполненной туманом головы, и я
увидел плачущую мать.
– Вместо того, чтобы найти работу и, наконец, научиться
зарабатывать самому, ты пьешь и целыми днями шатаешься по
городу!!!
Отец сжал кулаки.
– Витя, не трогай его! – Рыдающая мать подскочила к
нему. – Денис, что же ты делаешь, сынок?!! – это уже ко
мне.
– Уйди, мать! – Отец освободился от ее рук. – Я
сам с ним поговорю!
Я молча подошел к столу, сгреб с него флэш-плеер и пару
MP3-дисков.
– Куда собрался?!! – Сильная рука отца развернула
меня, его глаза, полные бурлящей, словно кипяток, злобы, казалось,
прожгут меня. – Куда собрался, спрашиваю?!! Опять к своим
дружкам, таким же бесполезным и бездарным созданиям?! Ты посмотри
на себя, вымахал верзила под два метра, а что толку?!! Да на тебе
пахать можно!
Я не побоюсь этих цифр, но, наверное, 90 % молодых людей из
сотни выслушивали нечто подобное от своих родителей, а иногда и по
несколько раз за день. И, чтобы навсегда избавиться от всего этого,
выбирали, как тогда казалось, единственное правильное решение –
уход из дома. На день, на два, а то и на недельку. Пусть
поволнуются, побегают, обзвонят морги, больницы, милицию! Пусть
поймут, что какой бы я ни был, я им дорог и они меня любят! Однако
мало кто задумывался, уходя из дома, хлопая дверью, оставляя
рыдающую мать за порогом, о том, что всего этого может не стать. И,
вернувшись с очередного такого «побега», усталый, похудевший и
голодный, вместо родной пятиэтажки на знакомой с детства улице ты
обнаружишь воронку от взрыва.
В ту ночь я тоже ушел, ушел, нисколько не сомневаясь в том, что
делаю правильно. Теперь я даже не знаю, правильно ли я поступил.
Останься я тогда дома с родителями, меня бы сейчас не было, однако
нам бы удалось примириться, и весь последний в нашей жизни вечер мы
бы провели вместе. Но я ушел.