— Не двигайтесь, идет процесс
идентификации, — произнесла голограмма. В рубке чуть мигнуло
и перед навигационным экраном возникло объемное изображение
диспетчера за пультом, с размытым позади фоном.
Второй пилот замер в своем кресле —
едва дыша, пока программа сканирования идентифицировала находящихся
в кабине грузовика. Капитан транспорта в это время рассматривал
диспетчера — миниатюрная молодая женщина, как все кавианки с
черными, блестящими смоляными волосами и белой, почти пергаментной
кожей с хорошо заметными ярко-красными прожилками.
Разглядывая диспетчера, капитан
размышлял о том, что когда он посещал Кави в прошлый раз — больше
десяти лет назад, восстание умников еще не произошло и
идентификацию пилотов кораблей Империи не проводили в том числе и
визуальным способом.
Несколько секунд прошло в томительном
молчании. За это время программа идентификации просканировала
рисунок сетчатки глаз обоих пилотов и по мгновенному запросу
получила ответ от глобальной системы галактической
навигации.
— Вояжер ноль девять, идентификация
завершена, отправляю координаты для ожидания на коммерческой
орбите Z–3, прошу подтвердить.
— Кэйвиа, координаты получили, ложусь
на заданный курс, — как только командир активировал подтверждение в
интерактивной панели запроса, видеоканал закрылся.
— Ну что, Коул, ждем, — когда
автопилот вывел транспорт на заданную точку коммерческой орбиты,
посмотрел капитан на своего единственного подчиненного. Тот —
вчерашний выпускник училища коммерческих пилотов, осматривался по
сторонам, метаясь взглядом по экранам рубки. Возбуждение пилота
было понятно — для него это был первый официальный рейс после
училища, и сразу за границы Империи — в систему Кави, часть
Конфедерации Свободных Миров.
— Лэр капитан, долго ждать? — наконец
осмелился спросить пилота-наставника Коул, когда в полной тишине
прошло несколько минут.
— Можешь звать меня Горс, сынок, —
пробормотал капитан, изучая показания приборов.
— Хорошо, лэр…. Горс, — замялся Коул
на мгновенье. Молчаливый и угрюмый наставник за весь полет,
длившийся около стандартного месяца, внушил ему чувство
благоговейного уважения и легкой опаски. Еще и внешность у
него отталкивающая — неясно из-за чего, но капитан почему–то не
прибегал к реконструктивной хирургии тела: лицо пилота-наставника
Горса пересекал длинный и довольно уродливый шрам, заставляя один
глаз быть немного выше другого. Зрелище для Коула было настолько
пугающее, что в лицо своему командиру он старался по возможности не
смотреть.