– Мы еще увидимся?
– Когда? – я попыталась скрыть свою радость, но она прорывалась в голосе, в какой-то звенящей нотке.
– Надо подумать. Так, понедельник – день тяжелый, вторник – секция. А в среду… Что ты скажешь на счет среды?
Ждать до среды мне казалось безумно долго, почти как до конца нашего тысячелетия, но я ответила согласием.
– В 6 вечера на станции метро «Невский проспект» возле выхода на канал Грибоедова. Подходит?
Пришлось сделать вывод об отсутствии фантазии у мужчин: Гарик тоже назначал свидания на Невском. Ну что, Невский так Невский. Миша ушел, а я осталась с радужными планами на будущее.
Эти планы нарушила Аська. В понедельник она подсела ко мне на первой же лекции.
– Ну, юное дарование, кайся, – не без торжественности произнесла она.
– В чем я должна каяться? – удивилась я.
– В грехах, конечно, – не унималась Аська. – В истории уже было нечто подобное – «пришел, увидел, победил».
– Оставь цитаты при себе. Тем более они не к месту.
– Ах не к месту? А уводить чужих парней – это как называется?
– Я никого не уводила.
– Святая наивность! Она никого не уводила! Может быть, ты и ночевала одна после вечеринки?
Я недоуменно посмотрела на нее:
– Это он тебе рассказал?
– Что?
– Ну, что он ночевал у меня.
– Да какая разница.
Я покачала головой. Мне важно было узнать, откуда Аська узнала некоторые подробности моей личной жизни. Неужели Миша разболтал, расхвастался? Хвастаться-то ему, конечно, нечем, но сочинить он мог все, что угодно. Но тогда это подло!
Вспоминая его милое лицо, его глаза цвета крепкого чая, не хотелось верить, что такой приятный парень способен на подлость. Ася же поспешила меня успокоить:
– Ты на Мишку подумала? Что это он рассказал? При всех своих недостатках, а их у него великое множество, уж я —то могу судить объективно, но Фальк не болтун.
– А кто это Фальк?
Аська хохотнула:
– Да Мишка же. Его фамилия Фалькович. А еще он рисует хорошо, потому его и прозвали Фальк.
И видя мое недоуменное молчание, добавила:
– Художник такой был, Фальк. Хороший художник, между прочим.
– А что за фамилия такая – Фалькович?
– Обычная еврейская фамилия.
– Так он еврей?
– Да.
– Забавно.
– Что тут забавного?
Я не стала объяснять Аське, но с этой минуты Миша мне стал казаться экзотическим запретным плодом. Почему экзотическим? Да потому что он не был похож на других моих знакомых парней. Почему запретным? Потому что он был «не наш», «не русский», он был предназначен для какой-то другой девушки – для «своей», не для меня. Я вспомнила вкус его поцелуя, и он показался мне более притягательным.