Не выдержав напряжения, Равьен
раздражённо встал с кровати. Малышка в его руках недовольно
мяукнула, а Этьен передумал куда-то вообще кидать невезучий
дротик.
— Довольно, — бросил старший из
сыновей Стоунов, — шутка сильно затянулась. Спасибо, Милч. Мы
спустимся вниз к обеду, ступай.
— Спасибо, сэр, — мажордом искренне
поблагодарил старшего господина, охотно скрываясь за дверью со
скоростью улитки — ещё одна излюбленная привычка, позволяющая иной
раз как бы невзначай подслушать часть тайных разговоров высоких
господ. Потому что помимо предметов вещественных, Милч считал своим
священным долгом заведовать предметами нематериальными. Другими
словами, информацией, которая иной раз приносила ему немаленькие
дивиденды, а иногда даже солидные премиальные.
Тем удивительнее было для него
услышать абсолютную тишину в комнате.
Братья Стоун, наученные горьким
опытом, не раскрывали рта до тех пор пока разочарованный слуга
окончательно не закроет дверь и его шаги не зазвучат хотя бы в
районе скрипучей лестницы. Потому что очередным из любимых занятий
бессменного слуги горохового короля было — подслушивание разной
степени сложности. А ради этого Милч мог забраться на стремянку,
исключительно случайным образом оставленную в коридоре возле лючка
воздуховода. Или же подняться на крышу, измазаться в копоти и саже,
лишь бы лично услышать пару громких восклицаний через дымоход,
особенно, если его очень уж настойчивым образом выпроводят из
коридора.
Грубо говоря, Милч очень любил
разного рода слухи и их производные. Поэтому всячески старался не
отставать в плане осведомлённости, иной раз зная предмет разговора
гораздо лучше самих источников сплетен, потому что обладал подчас
бездонным, невероятным, просто неиссякаемым воображением,
позволяющим ему с лёгкостью додумывать упущенные, но неизменно
необходимые детали.
— Ну вот, теперь нам покоя не дадут,
— проворчал Этьен вслед дотошному слуге. — Отец из кожи вон лезет,
чтобы сбыть нас с рук. Так сказать, перепоручить более
ответственным личностям, чем мы сами.
— Да уж, — Джульен охотно согласился
с братом, что бывало крайне редко. — Тебе особенно это необходимо.
Не обессудь. Но с твоими привычками плакали все сбережения, которые
отец оставит нам после смерти.
— Мы не используем подобные слова,
вы забыли? — оборвал брата Равьен. — Иначе Милч услышит звон и
понесёт по всему поместью новость с тем апломбом, будто мы желаем
поскорее закопать нашего любимейшего папа да поглубже.