С гримасой ненависти на лице, Хук вырвал из ножен
свой огромный нож, больше похожий на мачете,
и приготовился напоследок полоснуть монстра хоть куда-нибудь.
Но дойти до Хука кровосос не успел.
Откуда-то сзади, со стороны озера, плеснуло шквалом
пулеметного огня. От кровососа во все стороны полетели
темные брызги, его опрокинуло на спину и взрезало тушу
по всей длине, заставив визжать и биться в агонии.
Ошалевший Хук, не веря своим глазам, обернулся.
Недалеко от берега по пояс в воде стоял Ганс, поставив
пулеметные сошки на спину, согнувшемуся пополам, Булю. Справа и
слева от него к берегу быстро двигались те двое, что оставались
вместе с ним и Булем, в плавучем доме. Короткими очередями они
быстро расчищали берег от псевдособак. Ганс поменял коробку с
патронами, поднял тяжелый пулемет и медленно зашагал к берегу.
Следом Буль тащил на длиной веревке надувной катамаран.
После того, как «свободники» и Палёный исчезли из поля
зрения, Штык погрузился в полную прострацию. Он давно
перестал ощущать собственное тело. Голод и жажда, терзавшие
его в первые часы, притупились и отошли на задний
план. Все доступные возможности шлема быстро надоели, тем более,
что смотреть прямо под собой, было не на что.
Иногда ему казалось, что сила тяжести перестала держать его
своими цепкими лапами, и он, освободившись, взлетает куда-то
в небо. Ощущение невесомости, правда, длилось недолго. Его
снова хватало за ноги и стаскивало в темную пучину
чудовищного леса, где ждали сотни голодных глаз, где одичавший псих
хотел поменять его на артефакты.
Порой у него появлялось предельно реалистичное ощущение,
что все произошедшее с ним за последние месяцы, всего
лишь сон. Стоит открыть глаза, как вокруг обнаружится его маленькая
холостяцкая квартирка, и надо будет вставать, завтракать
и отправлять на службу. Он открывал глаза
и видел перед собой темно-зеленую траву и какие-то кусты.
И снова уплывал в дремотное состояние, почти убежденный,
что уж в следующий раз он точно сумеет проснуться
по-настоящему.
А еще ему снился сталкер. Штык раньше никогда не видел
этого человека, но во сне никаких сомнений в роде
занятий незнакомца, у него не возникло. Сталкер смотрел
на него пронзительным взглядом, словно пытаясь что-то сказать,
но сколько Штык не вслушивался, ничего не слышал.
Сталкер качал головой, тяжело вздыхал, и снова смотрел
упреком, как будто пытался донести до Штыка какую-то простую
и очевидную мысль, а тот оказался слишком глуп, чтобы
ее понять.