Сколько в таком состоянии прошло времени,
он не знал. Из-за кляпа во рту болел язык, неприятно
трескалась кожа в углах губ и сводило челюсти. Хотелось
пить. Вскоре Штык уже просто мечтал заснуть и проснуться,
только когда уже все определится и можно будет суметь что-то
сделать.
Как вернулся Феникс, Штык даже не заметил. Просто веревка,
на которой висел пленник, вдруг дернулась и Штык понял,
что его поднимают вверх. Он открыл глаза. Вокруг уже было
совсем светло, и контраст ночного черного леса
с окружившими его сейчас зелеными деревьями, по-дружески
обнявшимися толстыми ветками, поразил Штыка.
Не говоря ни слова, Феникс усадил его, насколько
позволял веревочный кокон, на толстой ветке спиной
к стволу. Сдернул с головы шлем, вытащил кляп, сунул
в зубы горлышко фляги. Жадно глотая прохладную воду, Штык
вдруг отчетливо понял: они пришли. Добив собак, Феникс,
по всей видимости, вышел к берегу озера, умылся
и набрал воды. Но что он будет делать дальше?
Феникс терпеливо ждал, пока пленник напьется.
— А когда мне захочется пи-пи, тоже подержишь?
— насмешливо прохрипел Штык, с трудом ворочая опухшим
языком.
— Понадобится — подержу, — спокойно ответил
Феникс. — Я вообще теперь на многие подвиги
способен, чтобы отсюда выбраться.
Неожиданно для себя, Штык вдруг явственно ощутил, что
пристроившемуся на соседней ветке Фениксу не менее
тревожно и одиноко, чем ему самому.
— Так выбирайся, — сказал Штык.
— А не пытайся награбить нужные тебе артефакты.
С такой силищей тебе в любом цирке знаешь какие деньги
платить будут?
— Глупая шутка, — спокойно констатировал Феникс.
— Некоторое время назад я тебя за такие прибаутки
давно бы мордой о дерево приложил. Но эта Зона умеет
воспитывать лучше, чем тюремная. К тому же, ты мне
нужен целеньким и здоровеньким. Как товар.
— Не на тех нарвался, — желчно сказал Штык.
— Крот тебе не институтка какая-нибудь. Дулю
ты получишь, в лучшем случае. А может и пулю.
Никто тебе за меня ничего не даст.
— Спасибо, что предупредил, — невозмутимо ответил
Феникс. — Значит, сперва попробуем другие методы. А тебя
оставлю на десерт.
Штык мысленно выругался. Если противник спокоен, а ты
нервничаешь, значит из каждого твоего слова он будет ковать свой
успех, говорил когда-то давно, в другой жизни, батяня-комбат,
полковник Иволгин. Много воды утекло с того времени.
Генерал-лейтенант Иволгин наверняка придумал с тех пор немало
мудрых изречений. Но об одном из первых, услышанных от него, Штыку
следовало бы вспомнить раньше.