– А это надо делать прямо сейчас? – беспокоится Рабиш. – Нельзя
в конце недели, перед самой гонкой?
– Надо сейчас, док, иначе не успеем. Но не волнуйтесь: если вы
решите, что мое состояние ухудшилось, то всегда сможете снять меня
с гонки, а мое место займет запасной пилот.
Рабиш смотрит на меня недоверчиво, но я отвечаю ему искренним,
честным взглядом.
– Ладно, договорились, Брайан. Пусть ваш тренер подает заявку, я
дам медицинское заключение, что противопоказаний для участия нет.
Погодите! – спохватывается он. – А как же ваша нога? Ведь в лайдере
в отличие от мобилей для управления используются не только руки, но
и ноги. Обе ноги!
– Если перелом обработан медицинским панцирем, то гонщика
позволительно допустить к соревнованию, – отчеканиваю пункт
инструкции.
– Формально это так, – морщится Рабиш, – но на деле… Говорю
сейчас не как врач, а как болельщик. Вам будет тяжеловато. У вас
серьезные противники. С ними и на двух-то ногах нелегко совладать,
а уж на одной…
– Об этом не волнуйтесь, – торопливо возражаю я. – Мне уже и
сейчас этот панцирь, как родной, а еще пара тренировок, и мы с
Мартином покажем всем, кто в гонке хозяин! Вот только… э… пожалуй,
больших денег на нас в этот раз лучше не ставить.
Рабиш смеется и говорит:
– Ладно, убедили, поставлю пару кредитов, не больше… Ну что ж,
сейчас вам подадут ужин, а потом пожалуйте ко мне на обследование.
– Он открывает почти неприметную дверь в стене, за которой спрятана
небольшая ниша с коляской‑автоматом. – Наберете на пульте
«Лаборатория № 3», и коляска доставит вас куда надо.
– А можно я пойду ногами? Мне ведь надо как можно больше ходить,
чтобы привыкнуть к панцирю, разве нет? Только ответьте мне как
болельщик, не как врач.
Он усмехается и качает головой:
– Ладно, хитрец, идите ногами. Через полчаса я пришлю за вами
медсестру, она покажет, куда идти.
* * *
И вот я снова сижу в кресле-анализаторе – уже в который раз за
последние дни. В лаборатории только я и главврач. Остальные
сотрудники разошлись по домам, в клинике остались лишь пациенты,
дежурная бригада и он.
«Вот бедняга, – с невольным сочувствием думаю я, – вместо того,
чтобы идти домой отдыхать, он возится здесь со мной. Интересно,
почему?»
Мысли текут лениво, неспешно. Тихонько жужжат приборы. Что-то
бормочет себе под нос Рабиш. Я закрываю глаза и медленно погружаюсь
в дремоту…