…Просыпаюсь от криков и звуков выстрелов. Ошалело вскакиваю,
вернее, пытаюсь вскочить, но кто-то сбивает меня с ног, и я падаю,
больно ударяясь правым коленом о бетонный пол. У-ё-ё-ё! Снова
пострадала та же нога! Она у меня и так сломана, не хватает еще
добавить… Я осекаюсь и, не веря своим глазам, ощупываю правую
нижнюю конечность. Она целехонька – ни медицинского панциря, ни
перелома. Что за хрень?! Но удивиться, как следует, не дают –
какой-то парень в легком военном скафандре-хамелеоне сует мне в
руки штурмовой автомат.
– Очухался? Тогда стреляй!
– В кого? – растерянно спрашиваю я и только теперь догадываюсь
осмотреться по сторонам.
Мы в каких-то руинах среди песков. Нас осталось семеро живых
среди множества мертвых тел. Один из нас тяжело ранен, он лежит на
животе, неудобно перехватив автомат одной рукой, а вместо второй
торчит перемотанная окровавленными тряпками культя. Остальные
заняли позиции среди руин и зло отстреливаются короткими скупыми
очередями. Откуда‑то я знаю, что бой длится уже несколько часов,
что мы в ловушке и у нас почти не осталось патронов.
Сейчас раннее-раннее утро, предрассветное небо обжигающе
красное, словно пролитая кровь, а пески, наоборот, кажутся ледяными
– ослепительно белыми, будто это не песчинки, а хрусталики снега.
Но это не снег, а песок, потому что даже сейчас, на рассвете, от
него идет сильный жар, да и воздух раскален и горяч, точно адская
печь.
Мне невыносимо жарко. Видимо, терморегуляция скафандра нарушена
– пострадала от взрыва, странно, что я-то уцелел, отделался легкой
контузией, а Павел погиб, его разорвало на куски. И Барри погиб. И
Марк. И… Стоп! Я же не знаю всех этих людей! Это не мои мысли, и
этот человек – не я!
– Я попробую пригнать его, прикрой меня! – рычит мне тот парень,
который дал автомат.
Он бежит, пригнувшись, вперед, к стоящему среди песков лайдеру,
а навстречу ему хищно свистят пули, и лезут какие-то люди в таких
же легких скафандрах и с такими же автоматами, как наши. Я
откуда-то знаю – это враги, и им тоже крайне необходимо добраться
до лайдера. И я стреляю и не свожу глаз с парня, который все ближе
к непонятной мне, но, чувствую, жизненно важной для всех для нас
цели. Но он не добегает до лайдера всего два шага, когда пули
отбрасывают его назад. Он опрокидывается навзничь, нелепо разинув
рот, и тогда я кричу соседу, который стреляет рядом со мной: