Мама работала с напарницей, немолодой, больной женщиной. Им приносили сводки с прессов, есть такой типографский процесс. Быстро, так, чтобы та не заметила, мама издали определяла, какая из сводок труднее, где больше сплошного текста. Такую сводку она брала себе, а более легкую оставляла сотруднице. И так в течение нескольких лет…»
Эпизод в типографии из сценария к фильму «Зеркало», который вошел в окончательный вариант картины:
«Подойдя к типографии, поправила мокрые волосы и вошла в проходную. Вахтер молча рассматривал ее пропуск. Мать нетерпеливо сказала: «Я спешу…» Вахтер хотел ей что-то возразить, но, взглянув на ее мокрое платье и осунувшееся лицо, сказал: «Да, дело, конечно, сейчас самое главное…»
Через небольшой коридор она выбежала во внутренний двор. Дверь напротив, лестница на третий этаж, полуоткрытая дверь корректорской… И в пустой комнате – только Милочка, совсем молоденькая, блеклая, испуганно обернулась, когда мать вбежала в комнату.
– Что, Мария Николаевна?
– Где сводки, которые я сегодня вычитывала?
Мать бросилась к своему столу.
– Я не знаю… Я ведь только неделю… – почти прошептала Милочка, понимая, что что-то случилось. – Я сейчас…
И она выскочила из комнаты.
Мать тщетно хваталась за стопки гранок, торопливо просматривала их и что-то говорила сама себе, беззвучно шевеля губами.
В комнату вошла большая полная женщина. Из-за ее спины выглядывала Милочка.
– Маруся, что?.. Именно в утренних сводках?.. В собрании сочинений? – Женщина говорила густым, чуть охрипшим от волнения голосом и вдруг почти взвизгнула, но добро и как-то беззащитно-участливо: – Не нервничай!.. Маша!..
– Значит, они уже в работе, – почти спокойно сказала мать и потерла виски пальцами. – Я, наверное, опоздала.
– Конечно, уже с двенадцати часов печатают, – как большую радость сообщила Милочка.
Мать направилась к двери, но Елизавета Павловна остановила ее:
– Но это же не беда… Ты зря нервничаешь!
Потом эта могучая женщина распахнула перед матерью дверь и повторила:
– Не беда…
Они молча шли по пустому коридору, и неожиданно Милочка заплакала.
– Замолчи, идиотка! – мрачно сказала Елизавета Павловна и положила руку на плечо матери.
– Но ведь в таком издании… Это же такое издание, – бормотала идущая за ними Милочка.
– Ну и что? Какое такое особенное издание? Любое издание должно быть без опечаток! – резко сказала Елизавета Павловна.