Снова мимо. Не отпускает ни в какую.
И тут малышка поворачивается, вскидывает на него завороженный взгляд, и мир разлетается уродливыми кусками.
В груди разрастается черная дыра, дыхание сбивается, и он цепляется за стенку, чтобы не упасть.
Соберись, Полковник! Хватит грезить наяву. Возьми себя в руки!
А она все смотрит на него большими голубыми глазами, которые от страха кажутся совсем огромными.
Черт...
– Мамочка, смотри, тут дядя, – слышит как сквозь стену.
Вспоминает про вторую заложницу и заглядывает за спину девчонки. Что-то внутри так и требует: «Посмотри, Полковник! Увидь!».
И тут малышка отходит чуть сторонку, Тимофей смотрит вниз и сталкивается с затравленным изумрудными взглядом. Перед глазами становится кровавый туман, прошлое и настоящее сходятся в одной большой грязной кляксе. Где-то на задворках сознания послышался собственный истерический смех.
Они шепчут одновременно:
– Ты?!
Наши дни
Варя
– Нет! Не прикасайся ко мне... Не надо! – кричу своему ночному кошмару и просыпаюсь.
Резко сажусь, крепко сжимая дрожащими пальцами края легкого пледа, словно он может защитить меня от него... Монстра в человеческом обличье, который даже после смерти не оставляет меня в покое.
Дрожь сотрясает все внутренности, до боли закусываю губу, чтобы не заскулить жалобным щенком и не разбудить ребенка.
В ужасе оглядываюсь по сторонам, чтобы окончательно убедиться, что его здесь нет и уже никогда не будет.
Гордеев умер.
Палач, который пять долгих лет издевался над моим телом и изощренно убивал душу, мертв.
Все закончилось!
Мне больше не нужно жить в постоянном страхе. Не нужно бояться, что однажды он окончательно свихнется и лишит меня единственного смысла в жизни – моей дочери...
Со дня похорон мужа прошло уже три месяца.
Мы с дочкой давно покинули пропитанные жуткими воспоминаниями стены ненавистного особняка. Я отказалась от всего, что связывало нас с этим чудовищем: от денег, имущества, власти. Я даже фамилию сменила! Переехала в другой город. Подальше от всего, что напоминает о нем и тех годах, что я провела в золотой клетке, разыгрывая на людях роль любящей супруги, соратницы и хранительницы очага.
Сейчас я дома. В маленькой светлой гостиной питерской квартиры своего сводного брата, куда мы с дочкой переехали два дня назад. Вдоль стен все еще стоят не распакованные чемоданы и коробки с вещами. Их привезли вчера, но я пока не успела закончить уборку, так что не стала открывать.