- Ну, положим, все-то он не отдал;
что-нибудь да себе оставил.
- А ты по своему Абраму не суди,-
обиделся за Никольского Каплунский.
- Да, соколики мои, русская душа за
семью печатями лежит. И никому не дано понять и оценить характер и
поступок русского человека. Казалось бы, писатели наши: Достоевский
Федор Михайлович и Толстой Лев Николаевич куда как полно раскрыли
русский характер и в душу русскую заглянули. Ан нет. Еще Чехов
Антон Павлович понадобился, чтобы новую струнку затронуть. И не
разгадан русский человек, и не описан полностью остался.
Максим Горький изумился как-то и с
восхищением воскликнул: «Талантлив до гениальности», не удержался и
заметил: «И бестолков до глупости».
Взять того же Никольского Владимира
Андреевича. Как сыр в масле катался. Казалось бы, чего тебе еще?
Ешь, сыт и ублажен, и прихоти любые твои исполняются. А ведь ел его
червь сомнения, душа роптала и протест в ней зрел.
Фашист, он так и думал, когда ему
место головы Городской Думы предлагал. Мол, властью обиженный,
лишился всего и теперь зубами грызть большевиков будет, а он кукиш
им. Стар, говорит, немощен я служить, дайте помереть спокойно. А
старик, сами знаете, крепок. И про подвал он знал, конечно. Кому
как не ему свой дом бывший знать? Знал и молчал.
- Так что про подвал-то, дядя Борь? -
напомнил Монгол.
Вот я и говорю. Подвал с каменными
сводами был аккурат под моей квартирой, я им и пользовался. Вход со
двора, из палисадника, еще до войны замуровал заподлицо с
фундаментом, а проем, где кончались ступеньки и начинался подвал,
тоже заложил кирпичом, так что получился потайной простенок. А вход
в подвал у меня начинался из подпола. Только если в подпол
спустишься, входа в подвал не увидишь, кто не знает, тот и искать
не станет. Опять же, если кто вход найдет, да вниз спустится, ни за
что не догадается простенок искать. А в простенок-то и можно через
потайной лаз попасть, да если что, отсидеться.
Все мы про Борин подвал знали, но
слушали, не перебивая, будто в первый раз слышали.
- Дядя Борь? - опросил Самуил. - А
как же так вышло, что ты на базаре примусными иголками торгуешь?
Самого секретаря горкома прятал и иголки продаешь.
Самуил, прищурив глаз, смотрел на
Борю. Мы тоже с интересом ждали, что скажет Боря.
- Эх, вы, воробушки небесные, да мало
ли кто кого, где прятал, кого спасал. Что ж теперь - памятники им
ставить? Да и не секретаря я прятал, а человека божьего...