- А что? - вскинулся Павел. - Не
нравится?
- Я не могу ничего сказать о ней
плохого, - уклончиво начал отец, но мать его перебила и с
возмущением стала выговаривать брату:
- Да ты разуй глаза! С кем ты
связался? Другие таких бросают, а он подобрал. Неужели лучше не
нашел? - Глаза ее сузились и из синих стали черными.
- И чем же она плоха? - стал закипать
дядя Павел. - Девушка как девушка, не хуже других.
- Девушка! - в голосе Нины была и
ирония, и презрение, и насмешка.
- Знаем мы этих девушек, которые с
фронта... Девушки здесь, в тылу работали и мужчин своих ждали.
- Прекрати! - кровь бросилась в лицо
дяди Павлу, и, багровый, он вскочил с места. - Ты говори, да не
заговаривайся. Всякие и здесь были. И там были настоящие. Тебя бы
туда, в ад этот...
- Не я одна, все знают, как к ним на
фронте относились, - чуть тише, но упрямо проговорила мать.
- По-товарищески относились и
берегли.
- Ну, эта не из тех, - отрезала
мать.
- А тебе почем знать, из каких
она?
- А по ней видно!
- Хватит чушь молоть! - не выдержал
отец, - Не нам судить.
Отец нервно забарабанил пальцами по
столу, задергалась вдруг щека, но лицо казалось спокойным. Мать
сразу замолчала и испуганно следила за отцом.
- Пашенька, сынок, - подала голос
бабушка. - Ты прежде узнал бы ее получше. Дело-то серьезное.
Недаром говорится: «Семь раз отмерь, один отрежь». Погоди
маленько.
- Ладно! - стиснул зубы Павел. - Не
вам, мне жить.
Он встал и пошел к двери. Отец хотел
остановить его, но Павел предупредил:
- Не надо, Тимофеич, - и соврав: «Я
сегодня в ночь дежурю», вышел.
На следующий день Павел пришел за
вещами. Ему было неловко уходить сразу, и он посидел немного. Мать
хотела замять вчерашнюю ссору, но не знала с какими словами
подступиться к брату. Дядя Павел первый сказал, обращаясь к
отцу:
- Мы как немного обживемся, позовем к
себе.
- Паша, прости меня, - заплакала
мать.- Я же хотела, как лучше. Если б я тебя не любила...
- Ладно, сестренка, все перемелется,
- охотно простил Павел.
- Ты Варю-то приводи к нам, не
стесняйся. Надо же нам теперь поближе как-то познакомиться, -
сказал отец. - Раз уж такой оборот ... будет родственница нам.
- На этом спасибо, Тимофеич! -
растрогался дядя Павел. Он попрощался с отцом за руку, поцеловался
с матерью, обнял бабушку, которая стояла мумией у дверного косяка,
за все время не проронив ни слова.