- Товарищ Анохин здесь, Фаддей
Семенович. Потом кивнула отцу на дверь.
- Товарищ генерал ждет вас.
Пройдите.
Отец вошел в огромный кабинет и
остановился в дверях. За двухтумбовым письменным столом сидел
сухощавый человек в штатском. Он встал, когда отец вошел, но
остался стоять за столом, поздоровался и жестом пригласил отца
пройти.
- Здравствуйте, Юрий Тимофеевич,
проходите, садитесь.
Отец, стараясь не показывать своего
волнения, не торопясь прошел по ковровой дорожке, пожал протянутую
руку и мельком оглядел кабинет. К письменному столу примыкали
буквой «Т» столы, составляя несуразно длинную ножку. По стенкам
кабинета стояли в ряд стулья. Справа от письменного стола у стены
располагались два мягких кресла и маленький низкий столик, слева
несколько шкафов с книгами. Отец отметил, что это были полные
собрания сочинений Ленина и Сталина, еще какие-то книги. Письменный
стол был заделан зеленым сукном. На стене висел большой портрет
Дзержинского в профиль, а на высокой тумбочке, застеленной красным,
стоял бюст Сталина.
Строгая секретарша принесла на
подносе два стакана чаю важурных подстаканниках и печенье.
- Спасибо, Таня, - поблагодарил
хозяин кабинета. - Поставьте на тот столик. - Вы свободны. Ко мне
пока никого не впускать.
- Юрий Тимофеевич, давайте присядем в
кресла, так будет удобнее.
Генерал снова встал. Был он выше
отца, но в плечах не широк и такой же худой.
- Может быть, коньяку? - он
вопросительно посмотрел на отца.
- Спасибо, нет, - благоразумно
отказался отец.
- Тогда давайте пить чай и к
делу.
Генерал помешал чай, стараясь не
звенеть ложкой.
- Вы до вашего ранения находились в
Тегеране?
- Да, по заданию ЦК, - счел нужным
пояснить отец.
- Кстати, как сейчас ваше
здоровье?
- Откровенно говоря, не очень. Голова
дает знать себя.
- Значит сапожник без сапог, -
улыбнулся генерал.
- Почему без сапог? - не понял
отец.
- Ну, я слышал, ваш сын творит
чудеса. Вот вашего родственника, говорят, вылечил.
- Чудес, товарищ генерал, не бывает.
В природе все подчинено определенным законам. Я материалист.
Отец про себя ругнул дядю Павла за
болтливый язык. Небось нагородил бог весть что, - с досадой подумал
отец.
- Да, к сожалению, чудес не бывает, -
согласился генерал. - Но всё же сын ваш как-то лечит?
- Понимаете, товарищ генерал...
- Фаддей Семенович.