Оно, конечно, мы тут с дедом раньше
всегда костры жгли, когда в походы ходили. Да и вокруг гореть
здесь, если честно, нечему. Проплешина эта, на самом верху горы,
настолько прожаривается днем на солнце, что на ней ничего толком не
растет — сплошная щебенка вокруг, а деревья, даже подлесок, на
хорошем расстоянии от кострища расположены.
Но с другой стороны, кто это
вымерять станет, если нас тут заметут?
Как-то невзначай Сусел с его
пригодными на все случаи жизни заповедями вспомнился: дескать, если
можно на рожон не лезть, то лучше этого и не делать. А тут-то не
то, что на рожон, тут километров на десять, наверное, вокруг всем
желающим показали — вот они, где — мы, закон нарушаем!
Но спросить было в данный момент не
с кого, возле костра я был один.
Ладно, похоже, все уже проснулись и
к ручью спустились. Да и трое взрослых мужиков, притом местных,
как-то знают, наверное, что делают. Надеюсь, обойдется. А нет...
что ж, будем штраф платить... главное, чтоб не посадили.
Пока я рефлексировал по поводу
нарушения закона и любовался на воплощение оного, в себя пришел
окончательно, растер лицо руками и начал подниматься с места,
намереваясь тоже к ручью сходить. И только сейчас обратил внимание,
что вокруг туман густющий лежит, а я как бы в пузыре оказался.
Видно горячий воздух от костра не дал просесть облаку над собой и
образовал вокруг непроницаемую для глаз дымку.
— Дед! — позвал я.
Но стена тумана, как ей и положено,
поглотила звук.
Я поднялся-таки на ноги, потянулся и
ступил в облако, надеясь, что через десяток шагов, ближе к
деревьям, он уже столь плотным не будет, и я смогу поляну
осмотреть. Да и доораться до кого-нибудь, возможно, у меня тогда
получится.
Не оставили же меня здесь одного, в
самом-то деле?
Меж тем туман, который, в общем-то,
был естественен в этих горах и бывало укладывался под утро по их
вершинам, в этот раз оказался каким-то неправильным и кроме, как
вокруг меня с костром, нигде больше не наблюдался. Стоило ступить
из задуманных десяти, всего шага три, как он оказался у меня за
спиной. К тому же принялась сразу быстро развеиваться. И таращился
я на него всего-то с минуту, а он уже поредел настолько, что костер
за ним, только что размыто мерцающий пятном, вдруг увиделся
четко.
Но отсутствие тумана разглядеть
поляну мне не помогло. Темень еще, оказывается, стояла полная, и
свет от мелкого пламени в ней оказался слишком ярок, чтоб слепить,
а потому, все отдаленные на несколько метров очертания, вполне по
ночному сливались в единую черноту. И только когда я задрал голову,
кроны деревьев едва выделились на бледно-звездном небе.