Справа от меня в шахматном порядке
стояли квадратные и небольшие столы. Слева же торцом к стене
приткнулись три длинных, способных вместить человек по десять.
Где-то за ними видны были лавки, где-то табуреты, но и грубо
сколоченные стулья имелись.
Стены неровные — отштукатурены не
профессионально, в пятнах побелки все, которую наносили не валиком
точно, а махали на отеби... наотмашь грубой кистью, в общем.
Потолок лежал на темных,
потрескавшихся от времени балках, с одной из которых свисало
тележное колесо, все в сосульках от прогоревших свечек.
Вдоль задней стены вытянулась барная
стойка, за которой виднелись донца с краниками нескольких бочек и
дверь, похоже, выводящая вглубь дома.
Впрочем, на окнах, что расположились
на обе стороны от входа... а значит, и от меня, в нем сейчас
замершего... висели нарядные шторки, а на подоконниках стояли
расписные глиняные горшки с какими-то цветущими растениями.
Да и чисто было везде — ни сора на
полу, ни грязной посуды по столам, ни паутины по тем старым балкам.
Что давало так нужную мне сейчас надежду, что кормят здесь неплохо
— сытно, как минимум, а возможно, что и вкусно.
Народу же в зале почти не было,
только за одним из длинных столов сидела компания из четырех
мужчин.
Когда глаза мои совсем привыкли к
полутени, и я их разглядел получше, то понял, что внешний вид
мужиков, вкупе с антуражем зала, теорию о Шотландии там, Италии,
или чего-то еще, но современного, разбивают уже полностью. Если это
и была Земля, то только средневековая...
В названиях элементов подобного
костюма я был не силен, а потому для себя все, что носили мужики,
обозначил навскидку. Верхнюю деталь обозвал пиджаком, то, что
выглядывало из-под него, не мудрствуя особо — рубашкой, а нижний
элемент — штанами. Сапоги тут оказались и вовсе вполне узнаваемыми
и не потребовали от моей фантазии каких-то параллелей совсем.
Один из четверых все это, что
повздевал на себя, имел яркое, отделанное золотым кантом и
какими-то даже блестяшками. Он был толст, бородат и держал себя с
высокомерным достоинством, прям солидный такой мужик. Ну, или
таковым хотел казаться — уж больно выставлялся напоказ.
Трое его сотрапезников выглядели
попроще — одеты в темное, «пиджаки» их были будто бы из кожи и
обшиты не золотым галуном, а наложенными друг на друга
металлическими пластинами. И, что было заметно даже вскользь, все
трое выглядели крепкими.