А вот держались они, в отличие от
ряженого, без претензий на понты — спокойно, но независимо. На меня
же они глянули равнодушно, но точно прикидывая, что представляю из
себя я. А разглядев, интерес ко мне сразу потеряли.
Я же, пережив очередное
подтверждение, что нахожусь не только не в Росси-матушке, но даже
не в нашем времени кажись, прикинул, что знаю о средневековье. По
всему выходило, что в жратвенном заведении, расположенном на
дороге, прибегающей к нему издалека, рано утречком за столом, да
сообразуясь с внешним видом харчующихся, такая компания может
состоять из купца и охраны его каравана.
Вполне. Поскольку пижон местного
пошиба на графа в повадках не тянул — если охранники отнеслись ко
мне, в общем-то, с полным равнодушием, то вот купчик как на отребье
на меня посмотрел и даже демонстративно хмыкнул. А вот жрал, как не
в себя, и крайне неаккуратно. Ага, вот даже и слюняво срыгнул,
вызвав тем самым сдержанную гримасу отвращения на лице старшего
солдата.
Меж тем, если ужимки второго меня
позабавили, то вот пренебрежительные взгляды первого даже не
задели.
Может слишком есть хотелось, а
может, понимал сам, что именно так сейчас и выгляжу: с помятой
похмельной рожей, нечесаный... даже пятерней... в шелушащейся
куртке и растянутых подстреленных трениках. До полного образа еще у
меня имелись — в руках пакет, встречу с терновыми зарослями едва
переживший, и порванные шлепки, одетые, понятно, на босу ногу.
Про повсеместную подранность свою, я
уж и не говорю — красотень полная, короче. Так что, что уж на чужих
людей пенять, если сам себя бомжом ощущаешь.
А потому, когда из двери за баром
показалась женщина, к тому же навскидку определявшаяся довольно
молодой, я стушевался — мне б для объяснений сейчас кого попроще,
какого б мужичка неказистого ни то...
Но, что удивительно, стоило женщине
разглядеть меня, как она приветливо заулыбалась и, как и та, что
встретилась мне в первом дворе, сначала поклонилась низко, а потом
старательно взялась что-то объяснять.
Пока она терпеливо, но заведомо
впустую, пыталась до меня что-то донести, я, ободренный ее
доброжелательностью, отважился девушку попредметней
рассмотреть.
Нежданно радая мне девица была
дебела, ростом метра под два, а на лицо, как ни странно, довольно
миловидна. Длинное платье ее прятало даже щиколотки, но вот вырез
его скромному низу не подходил никак, не столько прикрывая, сколько
обрамляя главное достояние красотки — здоровенные си... хм, большую
грудь. На мой ни самый зоркий в этом деле глаз, размера так
шестого... точно побольше. И, главное, что-то говорило мне, что
имеющееся бохаство с полимерами было не знакомо.