Бесконечно долго я сидел перед голографическим визором и
напряженно соображал, что же сказать дочке? Как утешить ее и помочь
пережить страшную катастрофу, которая случилась неделю назад.
Господи, но как я могу помочь? Может ли быть горе страшнее, чем
потеря близкого человека? Мы слишком мало общались, но я всегда
знал, что она очень любила своего мужа.
Весьма прискорбно, что в молодости я по глупости бросил ее мать,
Зою, когда Анне был всего год. Потом одумался, конечно, вернулся в
семью, правда, спустя двадцать лет. Может, и раньше бы
воссоединился с родственными душами, но я же был в длительном
межзвездном путешествии. Жаль, конечно, не следовало мне уходить.
Но, с другой стороны, во время той космической одиссеи я открыл для
себя Изначальную Дхарму, а это очень помогло мне стать лучше.
Как ни странно, Зоя тогда почти сразу приняла меня обратно. Я,
конечно, сильно изменился, пытался наверстать упущенное. Но вскоре
Зоя умерла, и я погрузился в тяжелейшую депрессию. Если бы не
миссионеры из Изначальной Дхармы, даже не знаю, к чему бы все это
привело.
Висящая в воздухе надпись «Вызов» сменилась голограммой дочери,
и Анна произнесла:
— Диодор?
— Да, Анна, — кивнул я, помня, что она ненавидит, когда ее
называют Аней.
Надо же, она совсем не изменилась: на лице ни морщинки, светлые
волосы все так же едва касаются плеч, только вот в больших голубых
глазах застыла глубокая печаль. Похоже, усталость и недавно
пережитое горе наложили свой отпечаток, оттого и эта чрезмерная
бледность.
Помедлив немного, я добавил:
— Может, все-таки будешь называть меня папой?
— Не знаю, — поморщилась она, — слишком непривычно.
Я тяжело вздохнул. Нельзя сказать, чтобы мое духовное имя мне не
нравилось, но все равно неприятно, когда родная дочь не хочет
называть тебя папой. Однако я сам виноват в том, что она все еще на
меня в обиде. Если бы я только не ушел от Зои тогда…
— Почему ты решил прилететь?
— Ну, я же о тебе беспокоюсь. А с тех пор как узнал о том
ужасном происшествии на «Новых Горизонтах», так и вовсе.
— Тебе не стоило прилетать, — заметила Анна. — Здесь творится
черт знает что. Мы так и не выяснили, почему корабль колонизаторов
взорвался. К тому же то странное послание от офицера косморазведки
с предыдущей экспедиции. Ты прослушал?
— Конечно, — кивнул я, а про себя заметил, что волнуюсь.
Поэтому, как всегда в таких случаях, вынул из кармана мантии старые
четки и начал их перебирать. — Офицер говорил о каких-то чудовищах…
Вы что-то обнаружили?