Номах. Искры большого пожара - страница 8

Шрифт
Интервал


– Наплюй, что я говорил. Белые нас не ждут сейчас. Так?

Номах потёр небритую щёку.

– Может, и не ждут. Они мне не докладываются, – ответил с неизвестно откуда взявшимся раздражением.

– Да брось! Уверены, что выдохлись мы. Потому и пулемётные гнёзда толком не обустроили. Ну? Разведка ведь что сегодня доложила?

– Разведка, случалось, только что второго пришествия не обещала…

– Да, нет же! Батька, слушай меня! Дело говорю.

– Ты и под Рыбацкой неплохие песни пел.

– И что? Ну, было. Забыли.

– Забыли? Что забыли? Как ты чуть в окружение не попал? Как ты три сотни хлопцев у белых под пулемётами оставил? Это забыли? Забыл, я те напомню! Уйди, Щусь, слышать тебя не хочу! – распаляясь, крикнул. – Уйди к бесу!

Аршинов тронул его за плечо.

– Спокойней, Нестор.

– Да спокойный я… – дёрнул тот рукой.

Помолчали, глядя в стол.

Номах потёр слипающиеся глаза.

– Батька, пошли белых резать, – предпринял ещё одну попытку Щусь. – Христом-богом прошу, пошли! Не ждут сейчас они удара! Чем хочешь тебе клянусь. Памятью матери-покойницы!..

Он порывисто вытащил из-под рубахи медное кольцо на чёрном шнурке.

– Её кольцо. Когда от тифа померла, сам с её руки снял. На шее вместо креста ношу.

Он поцеловал тусклый медный изгиб.

– Самое время сейчас, клянусь, – почти умоляюще посмотрел на Номаха.

– Закончили разговор, – твёрдым голосом сказал Номах.

– Эх, батька…

Щусь, не скрывая недовольства, пошёл на своё место.

Снаружи на подоконник запрыгнула трёхцветная, похожая на имперский флаг, кошка. Повела чёрным носом, сморщилась от табачного дыма.

Номах выудил из глиняной миски куриную кость с остатками мяса, бросил в сад. Кошка, извернувшись в прыжке, на лету поймала её и исчезла в окне.

– Нет зверя ловчее кошки, – сказал Каретников, провожая её глазами и переводя тяжёлый и внимательный взгляд на Номаха. – Никогда своего не упустит.

– Угу. Налей мне, Карета, последнюю, да я спать пойду.

– Что так рано?

– Устал. А ты не устал, что ли?

– А это смотря для чего. Если хорошо гулять, так и месяц не спать можно.

– Да я уж вижу…

Номах опрокинул стопку, закусил разомлевшим в тепле обрезком сала.

На улице он собрал сохнущие на перилах крыльца попоны и пошёл в сад.

Облетающие лепестки вишни падали на его лицо, лёгкие, словно прикосновения девичьих пальцев, не давали уснуть.

Со всех концов села доносились смех и визгливые голоса гармошек.