Мои парни,
празднуя победу и надвигающееся
полнолуние, уже тискали в углу одну из
стюардесс, чьи тихие стоны доносились
из-за занавески.
Мой волчара тоже
сходил с ума от похоти.
Целый месяц
я соблюдал вынужденный целибат. Я –
который всю свою взрослую жизнь засыпал
на одной услужливой суке, а просыпался
от ласк другой, смиренно ждал возвращения
своей пары. Merde!
Проводившая
Таис в спальню девка вернулась назад,
отчаянно виляя бёдрами. Подошла, спросила,
желаю ли я чего-нибудь. А сама уже
услужливо склонилась, облизывая губы.
Помнит, с чего я люблю начинать свои
игры.
Но не в этот раз,
девочка… Точнее, не в этой жизни.
Махнув рукой, я
спросил у девицы, как устроилась её
Луна.
— Луна прилегла
отдохнуть, — тут же выпрямилась понятливая
девица. – Правда, она отказалась и от
чая, и от кофе.
Какая нормальная
сука станет пить кофе на последних
месяцах беременности? – с раздражением
подумал я, тут же приказав Адели заварить
травяной чай — из тех, что рекомендовал
Гийом — а мне принести вина.
— Будет сделано,
Альфа, — поклонилась стюардесса и
отправилась выполнять моё поручение.
А я закрыл глаза,
чтобы сосредоточится на Таис.
Натан был прав:
стресс, полнолуние и даже Совет (большое
количество вожаков в одном месте) сделали
своё дело — я слышал её. Урывками, плохо,
но слышал.
И сейчас она
пребывала в состоянии страшного уныния.
Её эмоции не пахли ни страхом, ни ужасом.
Она …. Таис ревновала! К сожалению, сама
этого не осознавая.
Мысли моей пары
кружились вокруг свободных самок,
которые могли (и сейчас делали это!)
услаждать моих воинов. И …меня?
Я плохо понимал
её эмоции, потому что их искажала сама
Таис. Вместо прямых мыслей её волчицы,
я слышала мыслеобразы человека, который
всё переиначивал по-своему. Но одно было
понятно: сейчас Таис больше всего
страшилась именно моего совокупления
с другой самкой.
Это приятно
удивило.
Довольно
ощерившись, я забрал у появившейся
стюардессы вино и чай и сам направился
в спальню, бросив девке короткое
«отдыхай».
Пусть полёт и
не будет долгим, но ребята заслужили
небольшую разрядку прямо на борту.
Как только я
открыл дверь, я увидел испуганно замершую
на кровати Таис. Её глаза сверкали –
напоминая мне сейчас не невинного
оленёнка, но покинутую своей парой
волчицу. А потом я заметил брезгливое
выражение на её красивом, хотя и
измождённом лице: она явно осуждала
происходящее сейчас в салоне.