–Это Золотой Аспид, – пояснил Скай. – Редкий дух
из восточных пустынь. Страшно ядовитый, но и лекарств из его яда
делают уйму. Опять же, он не синий и не покушается на обереги. И
здесь ему взяться неоткуда.
На станции несостоявшихся героев
встретили без упрёков, хоть и с лёгким разочарованием. Почтмейстер
очень надеялся, что проблема решится быстро,и теперь
был печален. Задержка сама по себе, как и возможноепредстоящее убиение мертвеца под окнами его не
особо смущали. Он переживал за лошадей. Упряжные кони к вечеру уже
отошли от пережитого ужаса и даже вполне могли бы увезти
кого-нибудь отсюда. Но вот скакуны, которых держали для гонцов
королевской почты, впридачу к отменной резвости обладали совершенно
огненным норовом и успокаиваться не желали. Они нервно косились,
лупили копытами в стены конюшни и истерически ржали. Возвращение
мертвеца вполне могло лишить почтмейстера оставшихся любимцев, даже
если нежить не сумеет прорваться за забор.
–Скай, у тебя, вроде, были какие-то травы с
собой? – осторожно поинтересовался Ник.
–Есть, но ничего такого, чем можно успокоить
семерку лошадей. Даже восьмерку, если считать нашу. И волшебного
успокоительного заклинания для табуна коней я не знаю.
–Может и знаешь! – вмешался вдруг Пит. – Помнишь,
ты говорил, что можешь кого-то на время сделать не только сильным,
но и очень слабым?
–Могу, – пожал плечами Скай, не слишком понимая,
к чему приятель клонит.
–И ты можешь сделать это не собственной силой, а
долгим нудным ритуалом, после которого ты будешь, конечно, голодный
и злой, но не настолько, чтобы доблестный почтмейстер разорился на
твоём прокорме?
–Могу, но зачем?
–Так нам чего надо? Чтобы лошадки с перепугу не
надорвались и не переломали себе ноги. Конь не человек, он не
будет, лёжа в стойле, придумывать себе дополнительные ужасы про то,
что вот сейчас-то его тут и слопают. Он просто будет тихонько
брыкаться по мере своих слабых сил. И ничего себе не
повредит.
–А сердце выдержит? – усомнился Ник.
–А сердце тоже мышца, – успокоил его Скай. – Но
вот за рассудок я не уверен.
–Поверь старому кучеру, – сказал Пит. – У лошадей
воображения нет.
Поглазеть на ритуал захотели,
конечно же, все обитатели станции. Со зрелищами тут было
негусто:летомещеможет менестрель забрести или проезжающие мимо
циркачи согласятся показать парочку номеров попроще, а в холодный
сезон вообще тишина.