Закончив, Ульяна запихала рюкзак обратно. До выезда еще около
недели, но купить кое-что из одежды лучше прямо сейчас.
Она успела. К приезду Николая в холодильнике охлаждалась
окрошка, а из духовки доносились ароматы картошки
по-французски.
Он вошел в дом — уверенный, крепкий, сильный. Разулся у порога,
аккуратно поставил кроссовки на полку для обуви. Ульяна умилилась:
этот великан выглядел так трогательно, стараясь не нарушить порядок
в доме! А он принюхался:
— Чем это так вкусно пахнет? Умница моя! Хозяюшка! — Николай
притянул Улю к себе. От него, как обычно, повеяло железом и
машинным маслом. Стойкий запах. И такой родной!
Ульяна привычно взъерошила ему темные волосы и улыбнулась.
Счастливая она все-таки! Нашла свою вторую половинку! Вон, у них
даже глаза одного цвета! Карие, с золотистыми искорками в глубине.
А рост? Она высокая, а рядом с Колей может даже каблуки носить!
— Иди умывайся и за стол! Я тоже есть хочу!
Вместо ответа он просто протянул руку. Щелкнул замок заколки, и
волна темно-русых волос рассыпалась по плечам.
— Ну Ко-о-о-оль! — больше всего на свете Ульяна не любила, когда
трогали её волосы. Просто в ярость приходила, готова была ударить.
Но Коле прощала все. Даже когда он в шутку наматывал длинные пряди
на кулак.
Настроение от встречи портило одно: как сказать мужу о
предстоящей поездке, она так и не придумала.
Догадался сам. Молча зашел в кухню и положил на стол чек. Уля
виновато потупилась: спалилась! Надо же было не заметить
злополучную бумажку!
— Опять?
Она кивнула.
Несколько прядей, выбившихся из прически, упали на глаза.
— Ну, смотри сама, — Николай развернулся и вышел.
Было слышно, как он моется в ванной, как одевается... и как
хлопнула входная дверь. Замок щелкнул, словно ставя жирную
точку.
Ульяна сидела, положив голову на руки. На столе стояли две
тарелки с окрошкой, между ними — плетеная корзиночка с белым
хлебом. Ложки аккуратно лежали справа, на бумажной салфетке: Коля
любил, когда на столе было «красиво».
В открытое окно донеслись звуки отъезжающей машины. Словно не
веря, Уля выглянула на улицу. Парковка, где стояла их «Калина»,
пустовала. Все-таки уехал...
Медленно девушка развернулась. И охнула: на столе, прямо над
хлебной корзинкой, возвышалась ваза. Та самая, из ночного сна.
Только теперь она казалась настоящей, и можно было разглядеть
все до мельчайших подробностей: и изогнутые «ножки», напоминающие
кошачьи лапы, и похожую на муранское стекло опалово-зеленого цвета
глазурь, и камешек в виде тигриной головы на крышке.