Это не обычный страх глупой девочки, которой я пытаюсь казаться. А глубинный ужас, который я не в силах подавить. Он не мешает мне жить, но в такие моменты разъедает внутренности, от него невозможно спрятаться или убежать...
Осторожное прикосновение к плечам заставляет подпрыгнуть на месте, а затем со стоном повалиться обратно на кушетку - чертова спина не прощает мне резкого движения.
- Ну-ну... - Рома успокаивающими движениями гладит мою поясницу. Я замираю - это чуткое прикосновение отзывается в теле дрожью, волнует каждую клеточку тела. То, с какой чувственностью его пальцы гладят-растирают поясницу, кажется внезапным откровением. Словно та скорлупа, в которой находился Рома, треснула, и в приоткрывшуюся щелку заглянул он сам.
Откровение оказывается очень смущающим. Вызывающим и волнующим.
Прикусываю губу, сводя ноги и задерживая дыхание.
«Ещё».
Пальцы ласково движутся по пояснице, растирая нежную кожу. Вперёд-назад, вперёд-назад...
Тихо дышу, стараясь сдержать стон. С каких пор я стала такой чувствительной?
- Успокойся, - слышу его шепот. - Я вижу, что тебе приятно... Сосредоточься на ощущениях...
Эти слова будто срывают невидимую планку. Вокруг меня все перестает существовать, я погружаюсь в истому и отвлекаюсь от страха, от того, что рядом медсестра и от того, что мое тело не должно чувствовать такое.
Мне хочется, чтобы его пальцы скользнули вниз, к жаждущему лону. Ворвались внутрь меня и также заскользили вперёд-назад, вперед-назад... Хочется раскрыться, раздвинуть ноги шире и позволить ему... Позволить себе.
- Ну вот и все! - голос медсестры прорезается в сознание, ввинчивается в уши подобно ржавому гвоздю, причиняя боль и мгновенно напоминая мне, где я и почему здесь нахожусь.
Ошарашенно распахиваю глаза и поворачиваю голову назад. Шприца в ее руках больше нет, ватой она зажимает место на моей попе, где сделала укол.
«Сделала?!»
- Я вколола обезболивающее, - произносит медсестра, подтверждая мою догадку. - Но вам нужно сделать МРТ. По нему вам определят дальнейшее лечение. А пока никаких физических нагрузок! – она строго смотрит на меня.
«Вот и позанималась».
***
- Ну че, сучонок, больше не будешь открывать свой рот?
У меня тряслись руки. Скрюченные пальцы никак не хотели двигаться. Тело и даже мысли замерли, подчиненные диким, леденящим все естество боли и страху.