Тот день я помню смутно, какими-то обрывками. Помню дождь, мокрый асфальт, новенькую отцовскую «волгу», приобретенную им после возвращения из длительной заграничной командировки. Мы с отцом едем куда-то по пустому загородному шоссе, в салоне играет музыка, я лежу на заднем сидении и пытаюсь мысленно сосчитать сколько дней осталось до зимы.
В тот день утром я получил от нее письмо. Она писала, что ей грустно и не хватает наших посиделок со свечкой, что осталось 53 дня до возвращения в Советский Союз и что она соскучилась по снегу и очень хочет сходить на каток. Я валяюсь на заднем сидении и представляю, как мы пойдем на каток вместе и я покажу ей, как катаются настоящие мужчины. Один раз я уже поразил ее воображение, когда на руках прошелся по парапету крыши. Теперь у меня есть реальный шанс вырасти в ее глазах еще больше. Я так замечтался, что не понял, как машину занесло на мокром асфальте. Услышал только мат отца, не справившегося с управлением, грохот, удар… потом все. Темнота….
Следующие воспоминания относятся уже к другой жизни, в которой я – инвалид, У меня тяжелая травма головы, в результате которой отрафировалась челюсть, теперь изо рта постоянно течет слюна и приходится все время держать где-то поблизости полотенце. Мне тяжело двигаться, я не могу учиться в школе, я не могу общаться со сверстниками, я никогда не поступлю в институт и не пойду работать. А еще я никогда не узнаю, что значит быть с женщиной, я не узнаю запах женских волос и ощущение женских рук. И тот первый детский поцелуй останется для меня на всю жизнь единственным. Вот так…
Мне 48 лет, из них я жил всего 12. Остальные годы – убогое существование инвалида, в котором самое яркое событие – посещение поликлиники.
Первые лет десять после аварии я еще не вполне осознавал, что это на всю жизнь. Вопреки прогнозам врачей в душе жила смутная надежда на чудо, ну вдруг завтра изобретут какое-нибудь волшебное лекарство и в один прекрасный день я проснусь здоровым. М-да….«надежды юношей питают», с годами это проходит…
И все же первое время хоть какая-то жизнь у меня еще была. Во-первых, я мог сам ходить, что уже само по себе – большое счастье. Во-вторых, первые годы меня, хоть и редко, но все же навещали друзья. Теперь и этого нет. Друзья выросли, обзавелись семьями, работой, проблемами, разлетелись кто – куда. Да в конце концов просто про меня забыли. Нет, я не обижаюсь на них, я вообще давно разучился обижаться. Взрослая мужская дружба порой не выдерживает испытаний, что уж говорить про мальчишескую. И все-таки мне хочется рассказать про своих «друзей», мне нравится называть их так и приятно о них вспомнить.