Июнь (кресень), 988 год. Левобережье Днепра, недалеко от
границ Руси.
Печенежская орда неудержимо катилась на запад. Путь был привычен
для всех: ханов племен, младших ханов, державших под своей рукой
рода-тысячи, что составляли племя, глав больших и малых
аилов-семей. Ну а про простых воином и говорить не стоило — они шли
туда, куда им прикажут, не обременяя свои головы лишними знаниями.
А уж когда орда двигалась в набег их тем более подгонять не стоило.
Все жаждали не просто поживы, как добром, так и рабами, но и
потешить душу криками сжигаемых заживо чужаков, стонами насилуемых
девиц и потоками крови. Но то простые сыны степей, а вот их главам
думать все же приходилось, хотя нельзя сказать, чтобы они это
любили и сильно умели. Но все же, все же…
Двадцать тысяч конных воинов — это была большая сила. Особенно
для набега на не готовые к нему земли. Да, не готовые, именно это
было обещано ханам теми, кому стоило… Нет, не верить, ибо чужакам
сыны вольной степи сроду не верили, да и друг к другу тоже
относились с изрядной настороженностью. А вот прислушиваться к
словам чужаков, платящих золотом, стоило. Они пообещали многое,
заплатили щедро. Да к тому же часть их осталась заложниками в
стойбищах родов. А ручаться своими головами значит искренне верить
в то, что обещанное ими ханам будет существовать наяву, а не в
грезах.
Личные воины князя Хальфдана, сменившего на киевском престоле
Владимира, покинули пределы Руси и некоторое время не вернутся.
Пять тысяч лучших воинов, иного пути, кроме меча и крови, не
знающих… Это было заманчиво. Ханам всех восьми племен было ясно,
что такой случай выпадает редко. Не воспользоваться им, да еще имея
таких союзников… боги не простят своим детям такой глупости… или
хуже того, трусости.
Чегдан, походный хан печенегов, он же еще и хан племени Гила,
недовольно поморщился. Это его недовольство, хоть и не относящееся
собственно к виду войска, за движением которого он наблюдал, все же
грызло душу. И не осталось незамеченным ближними воинами из одного
рода. Теми, кто был связан с ханом узами крови.
— Ни к чему тревожиться, хан, — усмиряя излишне
горячего коня, проскрипел Ликир, родич Чегдана по линии отца и
давний советник. — Боги алчут крови. А кровь старого врага
много стоит. Помнишь хана Курю, который сумел сразить непобедимого
доселе Великого князя руссов, Святослава? Может и нам предстоит
нечто такое же великое. Улыбнись, хан, скоро все у нас будет — и
добыча, и рабы, и все, что мы пожелаем взять с разоренной земли,
откуда ушли воины князя Киева.