— Мне это не нравится, — нервничал ханский сын Бечег,
выслушав уже несколько вестей о покинутых селениях. — Они ушли
заранее, отец! Их предупредили, а мы ничего не знаем, движемся в
неизвествность. Надо замедлиться, окружить сердце орды большими
дозорами. Только потом, поняв…
— У тебя сердце степной мыши, — злобно оскалился Ликир
под одобрительный гул ханских телохранителей и при молчании самого
хана Чегдана. — Они бегут налегке, оставляя нам большую часть
своего добра. А их самих мы выкурим из лесных нор или из-за стен
городков. Они тут деревянные, от огненных стрел из тысяч луков
дерево займется ярким пламенем быстро. И путь или сгорают заживо
или выбегают, подставляя шеи под рабские ошейники.
Вот такие словами нравились всем ближним хана, да и
представителям иных племен. Слова истинного воина степей, который
не должен пугатьс смутной тени. От настоящей угрозы можно и нужно
отступать, а то и бежать. Но не ранее, чем она действительно
появится.
Хан меж тем принял решение. Хоть и понимал, что его излишне
осторожный сын редко остерегает от несуществующего, но счел, что
сейчас ощущаемая тем опасность слишком… преувеличена.
— Бечег, сын мой. Если ты беспокоишься о безопасности
войска, тозаймисьею. Последи, чтобы наши воины не перегрузились
добычей. Вьючные лошади не должны их замедлять.
— Я понял, отец, — вздохнул тот, понимая, что на него
свалили самое неприятное, а именно охрану награбленного. — Но
мне нужны…
— Тысяча Каиду тебе в этом поможет. Они более прочих могут
держать себя в руках. Почти всегда.
Ханский сын облегченно перевел дух. Каиду действительно крепко
держал в руках свою тысячу, хоть и часто разрывал конями того или
иного ослушника, хапнувшего слишком много чужого добра. Пожалуй,
его воины более всего подходили для выполнения отцовского
поручения. А оно было непростым.
Печенегам, как и многим другим степнякам (и не только им)
частенько отказывало чувство меры во время набегов. Хотелось взять
побольше всего и уж точно не желалось расставаться с уже
награбленным. А кони, они многое все ж не везут. Основная лошадь,
сменная, вьючная… Ну а если удается захватить лошадей во время
грабежей, то сами боги велели, а предки одобрили навьючить и
их.
Одна сложность — куда их девать? Лихой наскок с таким грузом
точно не получится, а бросить тоже не выйдет, душа кровавыми
слезами от горя изойдет. Поневоле приходится громоздкую и не самую
ценную добычу отдавать под присмотр кому-то из числа…. Участников
набега. И потом почти всегда начинаются серьезные свары насчет
принадлежности добычи. Постоянные, часто доходящие не просто до
ссор, драк и обвинений, но и до трупов.