Ожидание невыносимо. Нервная дрожь и
без того покалывает кончики пальцев маленькими острыми иголочками.
К чёрту вежливость.
– Николай Павлович, – Виант положил
ладони на полированную столешницу, – вы давно обещали рассказать
мне, что это за секретный проект и какая в нём моя роль.
От внутреннего напряжения голос едва
не сорвался на визг, зато на душе сразу стало легче.
– Терпение, уважаемый, терпение, –
Николай Павлович захлопнул ноутбук. – Вы в самом конце пути.
Осталось принести последнюю жертву всесильной бюрократии. Мы и так
пошли на некоторые весьма существенные послабления вашего режима, –
куратор кивнул в сторону Инги Вейсман. – Сейчас я официально
зачислю вас в штат проекта. Для начала вам следует самым
внимательным образом ознакомиться с типовым договором.
На стол перед Виантом плюхнулась
увесистая пачка листов формата А4. Правый верхний угол первой
страницы украшает цветное фото Вианта. Причём, судя по напряжённому
лицу и немного красным глазам, его взяли из уголовного дела. Ну да,
Виант печально улыбнулся, последний раз его фотографировали в
аккурат в Изоляторе временного содержания.
– Договор хоть и типовой, но я
настоятельно рекомендую вам прочитать его от корки до корки. Всё
же, не машину в кредит покупаете или ипотеку оформляете, – ладонь
Николая Павловича выразительно хлопнула по верхнему листу.
Как ни странно, необходимая жертва
всесильному богу бюрократии помогла обуздать расшатанные нервы.
Виант перелистнул верхнюю страницу. О-о-о! А вот и первый ответ на
незаданный вопрос: секретный проект называется «Синяя канарейка».
Виант на удачу раскрыл несколько листов. Только, увы, нигде больше
не объясняется, что это такое. Он так и идёт через весь текст
договора как «Синяя канарейка», «Синяя канарейка», «Синяя
канарейка» и ни разу не превращается ни в зелёную, ни в розовую, ни
в серо-буро-малиновую.
Целый час Виант самым внимательным
образом читал, изучал и анализировал договор. Действительно, это не
ипотека, серьёзней будет. Через ворох юридической фени удалось
понять главное: если Виант подпишет этот договор, то тем самым он
обязуется работать либо до официального завершения проекта, либо
пока руководство не примет специального решения уволить его. В
любом случае подписка о неразглашении аж на две страницы запрещает
кому бы то ни было рассказывать о нём. Как говорят в подобных
случаях, ни жене, ни любовнице, ни собственной собаке нельзя ничего
разглашать аж двадцать пять лет. Холодный озноб скатился по спине,
вполне может статься, что придётся молчать до конца жизни.