Сама вдова Юлия смотрела на меня спокойно и хладнокровно. Оно и
понятно – нежная ромашка тянуть на себе торговлю астраханской кожей
просто не сможет. Подозреваю, после ограбления она, прикрываясь
одной ладошкой, преспокойно дошла до дома по улицам голышом –
помните, я говорил, что здесь к наготе не в пример спокойнее
относятся? – да еще и сына пинками погоняла. Странно, что грабители
вообще смогли ее на испуг взять.
Два типа – описание каждого уже есть в жалобе – угрожая ножами,
сняли с мамы с сыном всю одежду, когда означенная мама с сыном шли
вечером по улице. Странно, что польстились на белье – обычно
грабители так не зверствуют и белье все же оставляют – хотя
«китайского шелка»… Надо пробежаться по тем, кто замечен в скупке
краденого, да и просто поспрашивать у людей…
Закончив составление жалобы, я подписал ее сам, получил подписи
от вдовы Юлии и ее сына, занес уже было печать… Потом посмотрел на
бумагу, на кривоватые строчки и пару мелких клякс – у меня не было
в школе чистописания, что вы хотите! – приложил палец и произнес
Чистое слово. Кляксы исчезли, строчки выровнялись, буквы тоже
слегка подравнялись. Ну вот – другое дело, теперь можно и
печать.
Чистое слово – чуть ли не первое, чему учат подьячих. Потому что
компьютеров с принтерами тут нет, автопроверки правописания нет…
Ксероксов тоже нет. Мне сейчас всё это во втором экземпляре
переписывать…
***
Вдова, еще раз задумчиво покосилась на меня, то ли сомневаясь в
моих уверениях, что мы приложим все силы, то ли еще почему, встала
и, разжав ладонь, оставила на столе щепоть крохотных серебряных
копеек. Я коротко поклонился ей в ответ, смахнул монетки в свою
руку.
А что вы хотите? Стажер-подьячий зарплату не получает вовсе и
живет только вот с таких подачек. Впрочем, все это знают и всех все
устраивает. Хочешь, чтобы твоего обидчика сыскали – плати. Как
заплатишь – так и искать будут. За какое-нибудь пульное дело никто
и не возьмется, если ясно, что много не заплатят (пульное – это не
от пуль, а от пулы, монетка такая мелкая, одна сотая часть от
копейки, на нее и не купишь почти ничего), а за другое дело,
побогаче, чуть ли не до драки доходит.
Я покосился вправо, где Игнат, такой же стажер, как и я,
записывал за купцом Леонтием Михайловым. У купца погорели склады, и
тот обещал золотой дождь – в хорошем смысле этого слова – если
поджигатели найдутся. Игнат кивал и твердо обещал. Я посмотрел на
деревянную птицу, вырезанную для украшения на стене за его спиной,
и хихикнул. Этот птах мне всегда глухаря напоминал…