Но
пилот гнал. Уверенно, стремительно. Будто это он держал дорогу мотоциклом, а не
мы мчались по ней. Обочина сливалась в одну сплошную смазанную тряпку, ветер
немилосердно трепал его волосы, я безумно ухмыльнулась: «Придётся стричься, он
это не расчешет». Такое ощущение бывает при взлёте на самолёте, когда скорость
всё нарастает и нарастает, вжимая тебя в сиденье, и кажется, что уже быстрее
некуда, но затем включаются двигатели в крыльях. И ты понимаешь, насколько
беспомощен во власти мощи машины — жалкий и слабый человечек, неспособный
осознать то, что с ним происходит.
Будто
ощутив, как в моём мозгу перещёлкнул тумблер, байкер дал ещё газу и
переключился на следующую передачу. Всё. Ещё немного — и мы взлетим.
Действительно, к чему страх, к чему вся эта суета, если есть что-то намного
важнее? Ведь если мы умрём сейчас, то моё последнее желание: узнать перед
смертью правду. Вспомнить, вспомнить всё, что для меня важно! Только для меня!
Пилот
мчал, наплевав на всё: пешеходные переходы, скоростные ограничения, разметку.
Светофоры тоже оставались без внимания. Может, конечно, дело было в том, что
время позднее, но нам везло, будто кто-то расчищал дорогу лично для нас. Только
промчавшись мимо поста ДПС, я услышала далеко сзади жалобный свисток гаишника.
Скорость
была безумной, я даже на машине ни разу с такой не ездила, когда папа за руль садился
после бокала. Тогда мне тоже было страшно, а сейчас я вдруг осознала,
что мне нравится, есть в этом что-то, когда ты беспомощен, и всё, что ты можешь
— это думать. Я уже смело смотрела из-за плеча пилота на дорогу, с усилием удерживая
голову напряжённой шеей. Кочки и ямы мы пролетали, будто их и не было, на такой
скорости подвеска «съедала» их, будто не замечая. Лужи разлетались по бокам
крыльями, больно ударяя по ногам. Коленей и бёдер я уже не чувствовала — только
боль прорывалась, будто это не вода вовсе, а пульки из тира. Капли дождя
избивали промокшую куртку, заливали визор и стекали куда-то к затылку. Дорога,
слившаяся в одну точку, загипнотизировала меня, тело сковал непонятный паралич,
я смотрела вперёд, а перед глазами мелькали ускользающие картины моего сна.
Они
нарастали, становились ярче. Я услышала голоса. Вдруг вспомнила, что этот
принадлежит Эбайдину. Кто этот Эбайдин? В сознании мелькнули красные локоны, а
сама я уже была где-то не здесь. Меня окружали сосны и скалы, пахло морем… Нет,
я стояла посреди поля, а вдалеке виднелось озеро «…Ликораттэ, или
по-эльфийски Лиатэя…»… Нет, я была в пещере, а рядом
потрескивал костерок… Ах нет, я мчалась по дороге на мотоцикле!