Посмотрев в сторону колодца, он
увидел графиню Шереметеву, которая в полном боевом облачении
императорских инквизиторов, сидела и смотрела лишь в одну точку.
Других четырёх людей, которые входили в её Руку инквизиторов, не
было видно.
- «Что за чертовщина тут творится? –
с трудом превозмогая боль в голове, граф поднялся на ноги,
осматриваясь и понимая, что эта деревня вскоре вымрет, поскольку
оставшиеся люди не жили, а лишь имитировали жизнь и свои обычные
деревенские обязанности».
Внезапно на него обрушился ментальный
удар такой силы, что он снова рухнул на землю, а его амулеты и
талисманы стали плавиться и капельками жидкого металла падать на
одежду, скатываясь с зачарованной кожи на землю. Единственное, что
осталось целым, и он это почувствовал, демонический обруч,
доставшийся ему после убийства короля Голиарда, пришедшего с
Прорывом Инферно десять лет назад. Его истинных свойств он не знал,
поскольку ещё толком не изучил, брал только потому, что взял вообще
всё, что было в запасниках.
Вцепившись в спасительный обруч
рукой, он сразу почувствовал, как становится легче и даже снова
смог подняться на ноги, столкнувшись взглядом с обнажённым
мальчиком лет пяти, место глаз у которого была сплошная
чернота.
- Кто ты? – граф понял, что именно от
него идёт та сила, которая заставляет всех действовать по его
воле.
- «Пади ниц ничтожное существо, когда
перед тобой Князь Ужаса, Повелитель Разума и Судья Всего Сущего -
прошелестел в голове тихий голос и одновременно с этим, ментальное
давление усилилось».
Только поддержка демонического
артефакта позволяла Меньшикову не только сопротивляться, но и
сделать к ребёнку пару шагов ближе. Тот, чернота в глазах которого
заклубилась сильнее, не сделал и шага чтобы убежать, зато голова у
графа оказалась словно сжата тисками чужой воли.
- «Откуда, кусок бесформенной плоти,
у тебя в руках регалия проклятой расы, низвергнувшей меня в
неизвестный отголосок реальности чужой Вселенной? – неожиданно
прошелестел в голове голос».
Меньшиков не стал отвечать, а с
трудом справляясь с болью, сделал последние два шага до ребёнка,
протянув к нему руку. Неожиданно для него самого, металлический
обруч словно ожил, почувствовав перед собой добычу. Словно
сороконожка, он разошёлся на сегменты и бросился на мальчика,
замкнувшись на его шее. Тот тут же закрыл глаза и замер словно
статуя. Ментальное давление на графа тут же исчезло, и он впервые
почувствовал, как стало легче дышать. Хотя тут же закашлялся,
поскольку в нос ударил тошнотворный запах мертвечины, которая
десятками валялась кругом.