- Раз сказал - так тому и быть. Пиши. Мне принесёшь, гляну.
Придётся гонца слать. Ну, да ладно: слово - не воробей, сказано -
сделано. Иди.
Она снова бросилась целоваться. В благодарность за благосклонное
отношение к её просьбе. Потом резво выметнулась из опочивальни.
Сквозь незакрытую дверь донёсся беглый диалог с вестовым в
прихожей:
- Ну как?
- Восхитительно!
Надо будет вестовому уши надрать. Чтобы не совал нос не в своё
дело. Хотя понятно: старается выказать доброжелательное внимание
господской любовнице. И не то, чтобы с конкретными корыстными
целями, а вообще, «социальная смазка»: проявление свойскости,
сопричастности, принадлежности. К кругу «особ, приближённых
к...».
Стук дальней двери. Цокот когтей по половицам. В щель всунулась
огромная лохматая башка. Поводила глазами. Принюхалась. Фыркнула
презрительно-понимающе: опять эти чем-то хомнутые за своё.
Об-безьяны. Случка круглый год.
Курт проверяет обстановку. И тяжело вздыхает. Грустит зверь. Не
о моей судьбе - о своей.
Хозяину хорошо. У него то одна самочка, то другая, то третья.
Все живые и весёлые. И пахнут… успешной любовью обезьян. Постоянно.
А у меня… все волчицы мелкие, корявые. И дохнут. Хозяин себе по
душе ищет. А мне и по размеру не найти. Обещали зимой северянок
привезти, «полярниц». Крупнее и выносливее. Может, что-то гожее
появится. А то… девять лет - это уже возраст. Для волка. Даже для
такого большого как князь-волк.
Нельзя же всю жизнь провести в детских играх, в возне с этими
голозадыми... гиббонами. Они, конечно, забавные, но нужно ж как-то
и самому… размножаться. «Посадить дерево, построить дом...» - это
пущай обезьяны вошкаются. А вот вырастить сына… Дело сделать, род
свой продолжить. Волчата. Маленькие - такие милые. Наверное. Ни
одного маленького князь-волка не видел. Как с ними себя вести? -
Совершенно непонятно. Не в волчьем логове вырос - в человечьем
доме. Да ещё в таком… особенном. В доме «Зверя Лютого».
«Маугли» наоборот. Выросший до стадии глубокой половой зрелости.
«Это весна, Маугли». Хотя у волков - вторая половина зимы.
Ещё одна забота.
Чудовищная пасть распахнулась, схватила меня за руку. Чуть сжав,
осторожно подёргала.
Хозяин, и самки, и эти шуршащие листики на столе - тебя
занимают. А на меня, верного друга и спутника жизни, единственного
князь-волка на тыщу вёрст - времени нет. Мы будем общаться? А то
скучно, хоть волком вой.