— Если ты про это, то солнце не дотягивается до кровати. Сама утром увидишь. — Она поправила фартук. — Ужин в восемь, просьба не опаздывать, Максим Игоревич это не любит.
— Поняла, — кивнула ей, и женщина удалилась.
Через пару часов я скромно выбралась из своей норки обследовать ближайшие места. Моя комната находилась в самом конце коридора, по сторонам стояло еще три неизвестные мне закрытые двери. По нему я вернулась в просторную прихожую. Здесь нашла открытую дверь в ванную. По размеру она была совсем немного меньше моей нынешней комнаты. То есть те же самые предметы, большая ванная, унитаз и умывальник, свободно стояли по периметру комнаты, дабы хоть как-то заполнить собой ее пустоту.
Из прихожей шел второй выход. Тоже небольшой коридор с парой дверей и арка. Пройдя через нее, я обнаружила гостиную и наконец-то кухню. Точнее, столовую, потому что кухня находилась от нее через еще одну небольшую арку и ютилась на более меньших квадратах. Там вовсю возилась Ксения, что-то напевая себе под нос.
Она собрала что-то на поднос и зашла ко мне в столовую, начиная раскладывать приборы на прозрачном круглом столе.
— А, это ты, — она улыбнулась, завидев меня, — пришла вовремя, молодец. Скоро подойдет хозяин с супругой.
Я пренебрежительно покосилась в сторону коридора, чувствуя, что моя мать от меня окончательно отдалится. С таким-то мужем.
— Давайте я вам помогу. — Я дернулась в сторону кухни, семеня за горничной.
— Ой, детонька, что ты, я сама справлюсь. Уже на автомате это делаю.
— Но все же, — я забрала поднос из ее рук, — должна же я как-то отблагодарить вас за доброту ко мне.
Пока она смущалась, я понесла поднос до стола. Нам нем стояли три тарелки какого-то восхитительно пахнущего супа.
— Что ты делаешь? — Новый отчим резко окликнул меня где-то за спиной.
От неожиданности я поскользнулась на ровном месте. Падая, потянула поднос на себя, и все, что на нем стояло, горячей массой разлилось на одежду.
Я охнула, закусив губу от боли.
Горячий суп стекал за шиворот и по бокам. Футболка вмиг стала мокрой и грязной, с остатками картошки. Пол подо мной тоже стал жирным и скользким.
Обернулась на рык и увидела Максима в проеме коридора.
Он стоял, в белоснежной рубашке, весь отглаженный, и презрительно таращился на меня.
— Вот что бывает, Ксения, когда поручаешь свою работу другим, — холодным тоном произнес тот.