И вот это оказалось моим шансом.
Отбив кортиком лезвие кинжала я ударил врага старой заготовкой –
ладонью Шивы. Тройной конструкт снес защиту противника, но в
последнее мгновение джигит отпрянул, пропуская воздушные кулаки
перед своим лицом, я же не замедляясь ни секунды ударил обратным
взмахом, превращая кулаки-прессы в лезвия серпов.
Враг поймал их на лезвие кинжала, но
не сумел сразу рассеять, и отлетел в сторону. Рухнув на каменные
блоки, он тут же перекувырнулся через плечо и вскочил, держа оружие
наперевес. А затем прищурился и снова бросился вперед. Я увидел,
как его аура мигнула и разом просела, потратив большую часть
резерва за мгновение, но, учитывая сколько всего он создал – это
было закономерно.
Со всех сторон в меня летели
конструкты. Щиты преграждали пути к отступлению, за ними – летели
диски, а под конец и сам Давид, высоко вскинув над головой кинжал,
который держал двумя руками. Выхода не было. Шаг вправо, шаг влево,
смерть. Так что я поступил единственным возможным способом. Прыгнул
и попытался взлететь.
Рывок, и вот я уже в двух метрах над
площадкой, над опускающим свой клинок Давидом. Он в последний
момент понял, что разрезает пустоту, ухмылка победителя сменилась
на его лице недоумением, он начал поворачиваться, но слишком
поздно. Перевернувшись в воздухе вверх ногами, я использовал рывок
еще раз, и кортик легко вошел в правое плечо противника, рассекая
его до легкого.
С утроенной силой я приземлился врагу
на голову и плечи, заставив рухнуть на каменные плиты двора. А
затем поднялся, победно улыбнувшись. Вот только смотрели на меня
окружающие совершенно не радостно, и в основном – через щели
прицелов.
— Ты просто не оставляешь мне выбора,
бидзжа. — проговорил Константин, покачав головой. — Огонь!