– Слезь с меня немедленно!
Сдавленный рык осчастливленного мною эльфа вышел совсем не страшным. И я с любопытством к нему присмотрелась. На его лице, полускрытом спутавшимися прядями, яростно сверкали синие, как самый драгоценный камень, глаза. Не знаю, какая у остроухого была прическа до падения, но сейчас на его голове царствовал хаос. Несколько тонких прядей даже попали в рот, явно мешая блондину. Как зачарованная, я слегка переменила позу, перенеся свой вес на одну руку, а второй потянулась убрать мешающие эльфу пряди. Надо же осмотреть как следует кого я тут сбила с ног.
Эльф подо мной замер. А над головой раздались сухие щелчки арбалетов:
– Убери руки от повелителя, женщина! Если хочешь жить!
Холодный, певучий, как ручей в горах, голос не оставлял сомнений в серьезности говорящего. Жить мне хотелось. Еще и как! Я еще одному не очень умному дракону до конца не отомстила! Поэтому я, не раздумывая, выполнила приказ. То есть, убрала руки от… Ой!
До меня только сейчас дошло, что именно сказал один из арбалетчиков. Это я что, повелителя сбила с ног?! И еще за что-то ухватила?! А сейчас отдыхаю на нем со всем доступным комфортом?!! Дважды ой!
Руки я отдернула от эльфа резко, сразу же после того, как осознала услышанное. Но недаром Миранда всегда на занятиях говорила, что прежде, чем делать, нужно трижды подумать. Я не думала. Просто отдернула руки. И за это поплатились мы с эльфом оба: я потеряла равновесие. Опять. И приложилась лбом к его лицу. Эльф взвыл.
Меня мгновенно сдернули с мужской тушки. Руки снова скрутили. В грудь пристально уставился арбалет, мешая мне изучать свою невольную жертву. А посмотреть там было на что.
Поднявшийся на ноги эльф был изящен, строен и худощав. Как молодое гибкое деревце. Грациозно откинув за спину мешающие ему пряди, он раздраженно оттолкнул чью-то руку с платком от своего лица и уставился на меня:
– Ты! Ты что себе позволяешь, смертная?!
Я моргнула недоуменно. Он вообще, о чем? Мне любезно пояснили:
– Как смеешь ты, простая смертная, так поступать с Владыкой Вечного леса?!
Ага, теперь понятно. Вот только непритворная злость эльфийского короля произвела на меня куда меньшее впечатление, чем его внешность. Я с достоинством, насколько это было возможно в чужих сильных руках, выпрямилась: