Но теперь, получив ответы, у неё начало возникать намного больше
вопросов, и уже на них ответы мог дать только один человек — Аарон
Морвид.
— С-сижу за решеткой в темнице сырой.
Вскормленный в неволе орел молодой,
Мой грустный товарищ, махая крылом…
Посреди класса, стены которого были обвешаны портретами именитых
творческих преобразователей русского слова, с места выступал
довольно неуверенный в себе молодой человек в плохо заправленной
рубашке с испачканными чернилами рукавами. А рядом с ним ни к
месту, ни к духу времени сидел всеми не замечаемый парнишка
помоложе, в мантии, под которой красными оттенками пестрила
претенциозная школьная форма, которую и видеть многие за жизнь не
видали. В отличие от нервно выступающего восьмиклассника,
темноволосый парнишка выглядел чуть помоложе, года этак на два, но
на фоне всех присутствующих он казался намного взрослее, благодаря
своей собранности и спокойствию.
Аарон в своих сновидческих проживаниях научился новому трюку:
теперь ему необязательно было видеть всё сквозившее в этих
воспоминаниях с лица того, от которого и шли эти ленты жизненных
происшествий. Если немного сконцентрироваться, он мог смотреть на
эти воспоминания, так сказать, «сбоку», от второго лица, как
призрак, но только в пределах определённого расстояния и в поле
зрения «главного героя» воспоминаний.
— Мы в-вольные птицы; пора… брат, пора! — с каждой строкой
выступавший мальчик всё больше сбивался с мыслей, создавая всё
продолжительные паузы. Если это кого-то и бесило, то только
слушавшего это Аарона. Остальные ученики, напротив, казалось,
молились, чтобы тот дольше выступал, а учительнице явно было все
равно.
«Туда, где за тучей белеет гора,
Туда, где синеют морские края,
Туда, где гуляем лишь ветер… да я!..
Григорий! Мать твою, мне стыдно за тебя!» — в уме закончил Аарон
стих за товарища, с лица которого он столь долгое время наблюдал и
ещё неизвестно сколь долго продолжит наблюдать. — «Ты же вчера
полчаса учил этот треклятый стих! Сходи к доктору на осмотр, пусть
сделает снимок твоего мозга! Авось что-то найдётся», — Аарон всегда
испытывал особую неприязнь к глупым людям. Глупцы в его понимании —
это люди, которые совершали исключительно иррациональные, на его
взгляд, поступки, либо люди, выбивающиеся своими умственными
способностями даже на фоне средней массы. Он понимал, что не ему,
человеку, которому посчастливилось получить способность с первого
взгляда идеально запоминать увиденные и прочтенные вещи, судить
остальных за плохую память, но, по его мнению, 12 строк по 4-5 слов
в каждом предложении хотя бы за двенадцать минут запомнить у
нормальных людей не должно было составлять никаких затруднений.