Впрочем, для Симоны, которой на тот момент едва исполнилось тринадцать, образование еще не было завершено. Вскоре мать определила ее в колледж при монастыре, а меня поставила продавщицей в нашу лавку, то есть, в наш небольшой магазинчик. В мои обязанности входило расхваливать товар, вести ему счет и принимать заказы. Мать стремилась сделать из меня трудолюбивого человека. В общем, особого увлечения этим делом у меня не наблюдалось. Мне представлялось рутиной встречать с улыбкой каждого, кто заходил к нам на порог, что-то им объяснять, что-то считать и прочее. Покупатели раздражали меня, иногда мне нестерпимо хотелось прямо-таки плюнуть им в лицо. Представьте: заходит эффектная дама и говорит, что желает лисий воротник себе на пальто. Я выставляю перед ней все, что только есть подходящего в нашем ассортименте, расхваливаю каждую вещь, любезничаю, улыбаюсь, а она вдруг повертит носом и скажет: «Н-нет, пожалуй, это не совсем то». Ну, как тут сохранить спокойствие, да еще при такой вспыльчивой натуре, как у меня?!
Нередко мне доставалось от матери, если подчас резкое словечко все же слетало с моих уст.
Мать не давала мне денег на карманные расходы, считая, что они помогут мне хоть немного, но «сбиться с пути истинного», как она любила повторять. Она опасалась, что я могу побежать на танцы и спутаться с плохой компанией или накуплю сладостей и стану, что очень непристойно, есть их прямо на улице.
Поэтому, проработав в магазинчике совсем немного, я поняла, что продавец в силах устроить себе тайный заработок и распоряжаться им по своему усмотрению.
Я ухватилась за это. Это стало моим хобби. Мне хотелось собрать побольше денег, а зачем, я не знала, ведь у нас дома всегда был достаток. Но азарт, риск – это оказалось как раз тем, без чего я не смогла жить. Чтобы кровь моя не начала остывать в жилах, я должна была ее будоражить, без этого жизнь казалась мне бессмысленной вереницей серых, однообразных дней.
Я стала потихоньку обсчитывать клиентов. В основном тех, кто был мне не знаком, а значит, не являлся нашим постоянным покупателем. Денежки посыпались в мою копилку, которую я держала под кроватью.
Я все время боялась, что мать узнает об этом и серьезно накажет меня, но шло время, а она не узнавала.
Мне понравилось жить нечестно, совершать запретное и с замирающим сердцем, восторженно думать, что бы сказала моя мать, узнай она, что в данный момент ее Розали кружится на танцах или ест сладости прямо на улице, или, еще того хуже, пробует курить табак.