— А как от
него можно избавиться полностью?
Смит
молчала, не зная, что ответить на это.
— Хорошо,
давайте поставим эту печать. Выиграем хотя бы время, чтобы решить
главную задачу.
— Это очень
опасно, Александр, — предупредила Смит.
— А разве у
меня есть выбор?
— Хорошо, —
нехотя согласилась Смит. — Нужно подготовиться.
Глава Школы
принялась ходить по кабинету, нервничая и явно не зная с чего
начать.
— Вам нужна
помощь? — предложил я.
Смит
рассеяно глянула на меня, покачала головой.
— Нет. Я
сама.
Потом
подошла к столу, достала из ящика бутылку початого бренди и
отхлебнула пару хороших глотков. Глянула на меня с упреком,
сказала:
—
Поведешься с тобой, Пушкин, начнешь к бутылке прикладываться как
варвар, — и немного подумав, предложила: — Будешь?
—
Буду.
Я тоже
хлебнул превосходнейшего напитка.
— А теперь
начнем, — сказал Смит.
Процедура
запечатывания линий силы была очень мудрёной. Я следил за
манипуляциями Смит и лишь строил догадки, что она сейчас делает.
Использует свой Дар — это точно. Ощущался плотный поток горячих
волн, исходивших от нее.
Смит
закрыла глаза, принялась выписывать в воздухе какие-то знаки,
погружаясь в транс. Я невольно залюбовался ее работой. Каждый
движение отточено, каждый взмах идеален.
Построение
необходимых линий закончилось появлением голубоватого свечения на
кончиках пальцев Смит.
— Отлично,
— прошептала она, не открывая глаза.
И вновь
продолжила выстраивать конструкты, способные запереть Архитектора в
клетку.
«Думаешь,
это возможно? — внезапно ожил он в моей голове. — Для меня не
существует никаких преград. Я вырвусь из любого плена!»
Я попытался
отвлечься, чтобы не слышать его, но тот напирал. Его голос
становился все громче, заставляя меня сморщиться от
боли.
«ДАЖЕ НЕ
ДУМАЙ БОРОТЬСЯ СО МНОЙ!»
Рука моя
вновь ожила, дернулась, но наручники не дали ему ударить
меня.
— Лучше
ускориться, — осторожно поторопил я Смит.
Та,
казалось, вообще ничего не слышала, она была погружена в транс и
что-то шептала себе под нос. Концентрация ее была невероятной, я
смотрел на Смит и чувствовал эманации ее энергии, плотной и
колючей. Глава Школы выписала в воздухе несколько фигур и в ту же
секунду там начали проявляться полосы.
Потом
возникло сияние. Оно начало краснеть, словно наливаясь
кровью. Я понял, что происходит что-то незапланированное — слишком
отталкивающим был этот цвет. Однако сделать уже было что-то поздно.
Процесс был запущен и пытаться сейчас в него вмешаться было
равносильно, что лезть голой задницей в муравейник — ничего
хорошего это не сулило.