Впрочем, Леона быстро отвлеклась от сирени, потому что обнаружила: рядом с вазой, прислонившись к ней спиной и поджав под себя ноги, сидит гном. Очень милый гном, в зеленой курточке, с аккуратной бородкой на лице, а сам — не больше ладони.
— Ой! — вскрикнула Леона и уставилась на чудо, не в силах оторвать взгляд. — Он настоящий?
Ей приходилось, конечно, слышать о гномах, но вживую она этих существ никогда не видела — в Мериньоне гномы не водились. Говорят, они жили в дремучих северных лесах, тех самых, что окружали Латарис, столицу королевства.
Гном сердито посмотрел на нее и вскочил на ноги.
— А ты-то настоящая? — пропищал он в ответ. — Мужиком переоделась!
— Ах, паразит, сколько раз я говорила на стол не лазить! — крикнула фея и замахнулась на него вышитым фиалками полотенцем.
Гномик втянул голову в плечи и помчался к краю стола, громко стуча деревянными башмаками на толстой подошве. Там он ухватился за скатерть и принялся спускаться вниз, словно моряк по канату, а потом спрыгнул на пол и исчез — Леона даже не заметила, куда он юркнул.
— Садись, — сказала фея и махнула полотенцем на табурет. — Рассказывай, что тебе от меня понадобилось и зачем ты переоделась мужиком.
***
Выслушав рассказ, Виолетт долго молчала.
— Розанна — старшая фея, — сказала она наконец. — А я — младшая.
— И что это значит? — с опаской спросила Леона.
— Я не должна идти против воли старшей, — ответила фея. — Лишить тебя дара может только она сама.
— Она не станет лишать! — Леона схватилась за голову. — Все знают, что она никогда не забирает обратно свои дары! А если заподозрит, что подарок пришелся не по вкусу, может обидеться и наслать проклятие!
— Знаю, — кивнула фея. — Розанна к старости из ума выжила. Скучно ей, вот и развлекается как умеет. Только, чур, я этого не говорила.
— Но что-то ведь можно сделать? — воскликнула Леона.
— Раз тебе и вправду так не по душе этот дар, хотя он даже неплохой, Розанна и не такое выдумывала… Ладно, поезжай в Латарис к высшей придворной фее. Только высшей фее позволено вмешиваться в чужие чары — если убедишь ее, она поможет. Впрочем, сомневаюсь я, что ты до столицы вообще доберешься. Ох, смешно. В твоих руках сейчас — такая власть, можешь выйти за самого благородного и самого богатого… Только на первом же постоялом дворе тебя заприметит какой-нибудь молодой и крепкий крестьянин, влюбится и потащит жениться.