– Не спишь, не спишь! Спасибо тебе за доброе дело. Это все поганые тролли. Они каждый день устраивают мне неприятности. Вчера, например, заколдовали водяное колесо, оно всю ночь страшно скрипело и не давало мне спать, – хриплым голосом продолжил Баньши.
Катя немного успокоилась и попыталась разглядеть человечка получше.
Лысая голова с кудрявой короткой бородкой торчала прямо из шаровидного туловища на коротких ножках. Глаза его были большие, и тускло сверкали сине-зеленым колдовским светом. Одет он был, странно, как бомж, в старое тряпье, свисавшее с круглых плеч грязными серыми складками некогда роскошного зеленого кафтана, шитого золотыми нитками.
– Спасибо тебе, Катюша, – сипло повторил Баньши, если бы не ты, лежал бы я под этим камнем до скончания века.
– А откуда Вы знаете мое имя? – удивилась Катя.
– Э-э-х, милая, я про тебя много чего знаю, на то я и дух старой мельницы.
– Нет-нет, не может быть, я точно сплю! – вскрикнула она и дважды ущипнула себя за щеку.
– Не суетись, милая, прими лучше от меня вот этот подарок, – Баньши протянул Кате свою пухлую розовую ладошку, в которой лежало тоненькое серебряное колечко, на вид очень скромное, но сиявшее изнутри странным холодным светом.
– Спасибки, Баньши! – с нескрываемым удивлением ответила Катя.
– Не смотри, что кольцо неказисто, зато оно волшебное! Повернешь его на пальце, загадаешь желание – и в миг желание твое исполнится. Только помни, что каждое желание должно быть добрым и никому не могло принести беды, иначе произойдет то, чего ты совсем не ожидаешь, – продолжил коротышка.
– Я бы хотела сейчас оказаться дома в своей деревне, рядом с мамой и бабушкой, – с надеждой в голосе вскрикнула Катюха.
– Будь по-твоему. Присядем на дорожку. Этот проклятый камень, который придавил меня давеча, с моей помощью выполнит твое незатейливое желание, – с этими словами Баньши достал из складок своего потрепанного кафтана флейту и тихо-тихо заиграл протяжную волшебную мелодию. Музыка обволакивала влажную темноту заброшенной мельницы, проникала в Катино сердечко и успокаивала душу. Жернов начал потихоньку вращаться, издавая скрип заезженной виниловой пластинки. Камень вращался все быстрее и быстрее. Скрип истончался и перешел в тихий свист, в глазах девочки все поплыло, исказилось, как в кривом зеркале, и исчезло.