За окнами деревенской избы закричал бабушкин петух Петруха, на небе разгоралась алая заря, окрашивая стены светелки малиновой акварелью. Катя посмотрела на ходики, висевшие над её кроватью, лениво потянулась и сквозь дрему сказала:
– Это ж надо в такую рань проснуться!
Она потерла заспанные глаза рукой и чуть не свалилась с кровати. На среднем пальце колдовским холодным блеском сверкнуло серебряное колечко…
Зной потихоньку спадал. Солнце оранжевым диском скользило вдоль пылающего закатными красками горизонта. Оно, цеплялось за темные силуэты домов, однако продолжало плыть по самому краешку неба и никак не могло закатиться. Его отражение лихо подпрыгивало на серебряной поверхности пруда, окруженного столетними ивами, и рассыпалось в глазах калейдоскопом ослепительных искр. Казалось, вечер будет длиться бесконечно долго и никогда не закончится. Но на востоке небо уже погрузилось в синие полные тайн сумерки, из которых рыжим щербатым ликом выкатилась Луна.
Катюшка закрыла книгу и посмотрела на часы. Уже половина десятого! Она быстро поднялась со скамейки и направилась к дому. Ей навстречу из кустов выбежала Эльза. Она тащила в зубах что-то огромное, извивающееся и низвергающее истошные вопли.
– Фу, Эльза, брось, какую еще гадость ты нашла! – крикнула в сердцах Катя.
Но Эльза грозно зарычала и бросилась назад в кусты.
Катя ринулась в заросли сирени и там увидела странную картину. Эльза стояла на задних лапах, а перед ней в пыли лежало и жалобно скулило крохотное существо, похожее на недельного козленка.
Эльза, фу! Не трогай! – крикнула Катюшка.
Эльза повернула голову в сторону хозяйки, тем временем, странное существо подпрыгнуло и дало стрекача в дальний угол огорода.
Собака большими прыжками бросилась вдогонку, и все стихло.
Эльза, Эльза, ко мне! – громко повторила Катя несколько раз подряд, но тщетно. Собаки и след простыл.
– Этого мне только не хватало! – в отчаянии подумала девочка и бросилась за калитку.
Вечерняя тишина окутала деревню, только звон невидимых кузнечиков разрывал пронзительной трелью теплую дремоту летнего вечера. Огромные силуэты старых берез чернели, словно великаны в безмолвии надвигавшейся ночи. Вдали вдруг раздался заливистый лай, чей-то страшный визг, и снова стало тревожно тихо.
– Катюша! Ка-а-а-тя!!! – Катя узнала сердитый голос мамы, – Иди скорее домой пить молоко! Тебе пора спать!