.
Королева изнывала от разочарования, но принц-консорт ликовал. Рождение наследника открывало для него новые горизонты. По его просьбе в Англию вернулся барон Стокмар. Сообща мужчины начали думать, как извлечь из ситуации наибольшую выгоду. Подстрекаемый Стокмаром, Альберт потребовал от парламента регентство в случае смерти Виктории.
Момент был выбран удачным: не так давно Альберт защитил жену во время покушения, совершенного Эдвардом Оксфордом. И даже самым твердолобым тори было понятно, что Альберт справится с регентством лучше, чем сумасброды Камберленд и Кембридж. Парламент без проволочек принял билль о регентстве. В случае смерти жены Альберт стал бы королем де-факто – а ведь ему еще двадцати одного года не исполнилось!
Наконец-то и Альберту выпал случай прихвастнуть перед братом: «Не думай, что я нахожусь в зависимости от жены. Напротив, здесь, где законное положение мужа высоко, я создал себе великолепную жизнь»[90]. Эрнст, все еще страдавший от сифилиса, наверняка позавидовал младшему брату.
Королева обрадовалась, что парламент наконец-то оказал уважение ее мужу. Теперь она смотрела на Альберта другими глазами. В июне, когда Виктория выступила с речью на открытии парламента, принц сопровождал королеву и восседал на троне подле нее. В августе их письменные столы уже стояли бок о бок: Альберт помогал жене с корреспонденцией. Он оказался прирожденным бюрократом, и возня с бумагами была его второй натурой.
Виктория была потрясена. Не находилось такой задачи, с которой не справился бы ее любимый! Наверное, она стала женой гения.
Под впечатлением от его административных талантов, она назначила мужа членом Тайного совета. В том же 1840 году Альберт был избран почетным гражданином Лондона. Чем больше становился живот королевы, тем реже она появлялась на публике, и Альберт начал подменять ее на официальных мероприятиях. Он произнес свою первую публичную речь на английском языке в Обществе по отмене рабства. Несмотря на смущение принца, речь имела успех.
Хвалить консорта внезапно стало модно. Даже те, кто хлопал его по рукам, отгоняя от государственных дел, не могли не признать, что человек он толковый.
* * *
Ребенка ожидали к декабрю, но роды начались в ноябре, за несколько недель до срока. На исходе ночи испуганная Виктория растолкала мужа и велела послать за акушером. Локок прибыл быстро и успокоил королеву – все идет своим чередом. Второпях созвали высших должностных лиц Британии: в спальню их пускать не стали, и они дожидались исхода родов в гостиной по соседству. У многих еще звенели в ушах крики измученной Шарлотты…