Всё
увиденное мной, было таким… другим, словно там за дверью, стоило мне только
открыть её, я окажусь в мире полным грязи, боли и ужаса.
— Айрис!
Комнаты не убраны, а эта бессовестная девка прохлаждается! — прошипела за моей
спиной тётушка Берта, больно ткнув пальцем мне между лопаток, — иди
прибери. Восьмая и десятая освободились.
— Хорошо, —
обречённо кивнула, мысленно пообещав себе, что я обязательно выберусь из этого
кошмара.
— А ты чего
сидишь здесь! Я сказала, ближе к дороге иди, там людей больше ходит, —
продолжила хозяйка трактира.
Удивлённо
оглядевшись, в поисках к кому обращается тётушка Берта, я потрясённо смотрела
на ребёнка, испуганно вжавшегося в стену у самой двери трактира. Перед
крохой стояла жестяная банка, на дне которой сиротливо валялась медная
монетка.
— Кто
это? — взволнованно спросила, всматриваясь в грязное, с чёрными дорожками
от слёз на впалых щёчках, лицо. В этом маленьком, худеньком теле, с кепкой не
по размеру надетой на голове, с серыми давно не чёсанными волосами и залатанной
курточке, было трудно определить пол и возраст ребёнка.
— Вот
приютила приблуду, — недовольно заворчала женщина, — два дня назад побирушка её
приволокла, поели, выпили, а расплатится нечем. Оставила эту в залог, сказала, придёт,
а нет уже два дня.
— Может,
женщине плохо стало? — обеспокоенно проговорила, опускаясь перед ребёнком, — ты
знаешь где твоя мама?
— Молчит, не
разговаривает, — буркнула тётушка, — да и не мать она ребёнку, совсем не
похожи, украла поди.
— Как? И что
теперь? Надо заявить, наверное…
— Кому она
нужна, — зло бросила хозяйка, — я жалостливая, ты знаешь. Не стала гнать на
улицу, место для сна выделила, кормлю, но чтоб задарма харч не переводила,
посадила здесь, да толку… молчит, а повыла бы жалостливее, подкидывали
монеток больше.
— Я… нужно
покормить ребёнка и пить наверняка хочет, на улице жарко.
— Так,
утром давала всё, — фыркнула тётушка.
— Этого
мало, — рыкнула в ответ, впервые за всё время нахождения здесь, — я отведу его
на кухню.
— Из твоего
жалования вычту пять монет, — оскалилась женщина, уверенная, что я откажусь.
— Подавись!