– Иди умойся. К вечеру хочу, чтобы ты выглядела
нормально. А хорошее настроение я тебе гарантирую. Вчера-то понравилось. Твои
стоны соседям всю ночь спать мешали, – криво усмехаясь, уже спокойнее
сказал Димон и потряс перед моим лицом пакетиком с белым порошком.
Я с трудом поднялась и, пошатываясь, отправилась в
ванную. Закрывшись и почувствовав себя в относительной безопасности, я включила
воду и набрала маме смску: «Забери меня на такси. Срочно. Напиши от подъезда.
Из машины не выходи».
Только после этого я посмотрела на себя в маленькое
заляпанное зубной пастой зеркало. Пришлось зажать собственный рот обеими
руками. Хотелось выть. Мое овальное детское личико с маленьким носиком и
большими широко распахнутыми голубыми глазами превратилось в один сплошной
кровоподтек. Нос и левую щеку разнесло. Глаза отекли. Только маленький ротик
оставался не тронутым. Осмотрев себя, я ужаснулась. Длинные почти черные
волосы, шея, куртка и джинсы были все в крови. Сколько же я ее потеряла. Нужно
было умыться, но дотрагиваться до лица было страшно. Даже без прикосновений
боль сворачивала желудок в тугой узел.
Через десять минут пиликнула смска: «Подъезжаю». А я
так и не решилась умыться. Тихонько выглянула в коридор, в кухне работал
телевизор, хлопнула дверь холодильника, звякнула крышка кастрюли. На цыпочках
дошла до входной двери, не дыша? потянула ручку вниз и на себя. Дверь беззвучно
открылась. Я протиснулась в узкую щель, мягко закрыла дверь за собой и
сорвалась на бег. Перепрыгивая через ступеньки, я спускалась с пятого, верхнего
этажа и не боялась упасть. Я и так уже вся разбита, чего еще бояться. Впрыгнув
в машину, истерично крикнула:
– Погнали.
Водитель с ужасом посмотрел на новую пассажирку через
зеркало заднего вида и начал выруливать, мама, рассмотрев меня, скомандовала:
– В больницу.
Она достала телефон и хотела уже набрать какой-то
номер.
– Ты куда звонишь? – спросила я, выхватывая
мобильник из рук матери.
– В полицию!
– Нет. Мне восемнадцать. Я писать заявление не
буду, – отрезала.
Женщина, в глазах которой блестели слезы, тихо
спросила:
– Почему?
– У него есть там знакомые. Мы просто облегчим
ему поиски, – откинувшись на сиденье и закрыв глаза, обреченно призналась
я.
Мама сжала мою руку.
– Я что-нибудь придумаю.