Минутное помутнение вмиг вытесняет азарт, разогревающий мою кровь как маленький моторчик. И я очень надеюсь, что мистер Форкс оценит по достоинству мои методы воспитания.
— Какого… — хрипит он, приподнимая голову, но она обессиленно падает обратно на подушку, а на лице появляется мучительная гримаса.
Видимо, я немного переборщила со снотворным.
— Доброе утро, милый, — воркую над ним, ласково поглаживая пальцами по щеке.
Чувствую, как моих губ касается торжествующая ухмылка.
— Проклятье, — бормочет он, поднимая тяжелые веки.
— Как ты себя чувствуешь? — Моя улыбка становится шире.
— Паршиво. — Он с трудом сглатывает, все еще находясь в тумане снотворного.
— Прости, мне следовало внимательнее читать про дозировку.
— Что? — глухо произносит он, не сразу фокусируя на мне взгляд.
— Я говорю, не подрассчитала дозировку, — повторяю, не в силах скрыть удовольствие в голосе.
Гектор снова сглатывает и переводит взгляд на потолок, шумно втягивая носом воздух.
— Ты, мать твою, что-то мне подсыпала? — Его челюсти сжимаются, выделяя на скулах напряженные желваки.
— Снотворное, — произношу весьма милым тоном, усаживаясь в изножье кровати, чтобы лучше видеть пробуждающуюся истеричку. — Не переживай, я позаботилась о тебе и помогла добраться до кровати.
Форкс делает попытку подняться и наконец понимает, что не может. И тут же начинает судорожно вертеть головой, убеждаясь, что его руки и ноги в плену простыней, зафиксированных на бортах кровати.
— Только не делай резких движений, не хочу, чтобы тебе было боль...
— Ах ты сучка!
Он дергается так сильно, что я с испуганным визгом спрыгиваю с кровати. Черт бы его побрал! Пара таких рывков, и его руки уже смогут обездвижить мою шею.
— Какого хера ты устроила? Немедленно развяжи меня!
— Развяжу, но сначала ты мне расскажешь, как выйти из долбаного лифта, — мурлыкаю я, нарочно подливая масла в огонь.
— Лучше беги, Мерф, спрячься под семью замками и молись, чтобы я не нашел тебя, — рычит он, упрямо продолжая вырываться.
— Скажи мне, как выйти из лифта, и я именно так и сделаю.
Он обреченно падает головой на подушку и содрогается от удушливого смешка.
— Это неприятно, правда? Когда к чему-то принуждают против воли. Особенно, когда это делает женщина. Я ведь первая у тебя такая?
— Замолчи и развяжи меня, — злобно цедит он, сжимая кулаки до побеления костяшек.