Солнце на ладонях - страница 3

Шрифт
Интервал
Но вот, беда, что озеро мелело
С солоноватым всех эпох взросленьем.
От ангелов, к струе припавших,
Воображения благословенье
Художник получил, признавши
Не суету, а тихое творенье.
И одинокая свеча горела,
Ночь темную даруя освещеньем.
Бумага в эту ночь белела
На самом краешке Вселенной.

Санкт-Петербург

Ступеней в небо крутизна, —
И распростёр крыла Исакий
Над Петербургом. Дух узнав
Его парящий, дунь на знаки.
И полукамень-полупар —
Величественно строгий город,
Вперед толкает тротуар,
И ветер с рек ползет за ворот.
В гармонии летящих птиц
И набережные стремятся
В рисунки узких улиц-жриц
Архитектурного богатства.
О, как Атланты здесь трезвы,
И как щедра вода-богиня! —
Железа с мрамором узлы
В осеннем золоте тугие
И город весь един как вздох
Небес, под ним слегка горящих,
От куполов своих оглох,
Но острый слух в летящих башнях.
С мостами дружат здесь дворцы,
С изяществом – грома величья.
В Москве – грачи, а здесь – скворцы, —
Людей меняется обличье.
В Москве – вразвалочку душа,
А Петербург, отняв вначале
Язык, вкруг купола верша
Великолепье, впечатляет.

«Синеет Царское Село…»

Синеет Царское Село
В дожде, чуть косо моросящем,
Зашло в пожарище былом
Здесь солнце, марш сыграл здесь я ящик
Оркестр. Но с легкой грустью я
Дождём дышу, вхожу в музеи,
Где всё на близорукий взгляд
Роскошно, чтобы мы глазели,
И чтобы с зеркала души
Не облетала позолота,
Что Бог искусств душе внушил,
Ваяя до сих пор, измотан.
Зачем Екатерине столь
Обширные в дворцах покои?
От окружения изволь
Зависеть, царственная воля.
О, мира сильные сего,
Власть – тяжкий крест из обольщенья;
Пусть скромно Царское Село,
Богатство – это духа щели.
Никто фарфоровых китайцев
Не забирает у царицы,
И потолки – в античных танцах,
Державный дух у стен клубится,
Но нет былой помпезной славы
Державных олицетворений
В России, исстари кровавой,
Корона растворилась в пене.
А Муза кружит в листопаде,
И начинают волшебство
Дни эти в акварельной глади
У поразительных дворцов.

Зарисовка

Я прощаюсь с тобой, Петербург,
И теперь ты паришь надо мною, —
Твой жестокий речной драматург
Возвышает тебя над Невою.
Вместе с пригородным волшебством,
Вместе с арками, с парками, с ливнем,
С завершённостью в ритме колонн
И атлантов и в гулкости ритма
Камень в краеугольность свою
Всех дворцов твоих вносит свободу,
И стремление ветра поют
Против ветра летящие своды.
Солнце измельчено ли в тебе,
Следующая страница